Форум » Планеты, орбитальные станции, корабли, шаттлы » Планета ИКСЕН (1) » Ответить
Планета ИКСЕН (1)
Рики: Планета: ИКСЕН Находится в системе Олеата Небольшая высокотехнологичная планета с кастовым строением общества. Специализация - лечебные и восстановительные учреждения.
Рики: - Лю...биии...мммм...ый... - я пытался говорить, но не получалось, что-то мешало. Открыл глаза. Белый потолок. Свет, льющийся с потолка. Потолок навис надо мной, придавил своей белизной, безысходностью и я закричал... Что было сил, но крик получился безмолвный, потому что в горле мешались какие-то трубки. Я попытался посмотреть по сторонам. Белые стены. Мягкий свет, льющийся из окна, за окном - темная ночь. Я попытался пошевелиться и не смог. Без тебя. Тебя не было рядом. Я был один. И мне было страшно. Над головой что-то пронзительно запищало и я провалился в темноту и боль. Без тебя...
Рики: Я снова открыл глаза. Как же больно. Нестерпимо больно... Вокруг суетились какие-то люди, кто-то держал меня за руку, меня чем-то кололи, какие-то провода, какие-то трубки, я не мог дышать, не мог ничего сказать, мне было больно. Безумно больно. Чей-то голос над головой: - Он в сознании, но интубационные трубки пока не снимать! Давление восстанавливается, он приходит в норму... Потом еще что-то, но голоса сливались в один гул. Я снова закрыл глаза, но кто-то зашлепал меня по щекам: - Давай, парень, приходи в себя, не смей проваливаться... Мне твой дружок башку открутит, если ты тут кони двинешь! Давай, ну же, давай-давай, приходи в себя... - меня снова чем-то кололи, под ребрами, в легких, было холодно, руки болели от уколов, а еще было больно грудь и живот, я чувствовал, что по мне размазано какое-то желе. Я снова услышал чей-то голос: - В ожоговый не везем, опасность сепсиса миновала, раны начали принимать пересаженную кожу. Везем в реанимацию. Давай, парень, живи. Не знаю, где тебе так подвартило переломаться и обгореть, но тебе повезло. Ты жив, и не вздумай переселиться в мир иной. Я тогда сам за тобой туда явлюсь и верну! Дальше я понимал плохо, подействовало видимо какое-то лекарство, я засыпал, меня куда-то повезли, потолок и лампы закрутились в хороводе, веки отяжелели... - Ну вот и славно... - последнее, что я услышал перед тем, как уснуть...
Рики: Мне было плохо. Постоянно мутило и пища, проглоченная с трудом, через несколько минут вырывалась наружу. Я измучился. Наконец врачи начали, как они говорили, кормить меня врутривенно. От этого вены распухли, покрылись кровоподтеками и синяками. Врач, который вытаскивал меня, как он сказал, с того света, приходил каждые полчаса. А я все ждал, что он войдет и скажет, что ко мне пришли... Ты пришел. Но он лишь смотрел данные и уходил, изредка подбадрив меня какой-нибудь шуткой. Я уже пытался сидеть, шевелиться больше, крутил по сторонам головой. Но слезать с кровати мне еще не позволялось. У меня над кроватью был шнурок такой, на конце кнопочка, мне было достаточно протянуть чуть-чуть руку, чтобы достать его и позвать кого-нибудь. А еще ко мне приходила на вызов такая маленькая кругленькая бабушка... Я долго не мог запомнить это слово... Добрая. Она помогала мне с естественными потребностями. Но дежурила она редко, и мне чаще доставалась сухая особа, высокая, как палка, и злобная. Она крутила меня, обтирая губкой с каким-то вонючим раствором, так, что я чуть не кричал от боли. Однажды я попробовал пожаловаться врачу, и он заменил ее. Стал приходить парень. Он делал все осторожно, но он мне не нравился. Не знаю почему. А ты все не шел. Я спросил доктора, можно ли позвонить, но он сказал, что этим ведает главврач, а он сейчас на какой-то собрании, я не понял где, понял только что улетел он надолго. Но я все равно ждал. Ждал тебя...
Рики: ...Врач вошел улыбаясь и держа руки за спиной. У меня в груди екнулу, сердце заколотилось так, что какой-то прибор, датчики которого постоянно были ко мне прикреплены, запищал и стал выдавать офигенные данные. Врач подошел и протянул мне пластиковый пакет. Я вытащил содержимое и сердце застучало еще сильнее. Это был маленький монитор с текстом. Я читал строчки, а по щекам покатились слезы. Ты не забыл обо мне, ты помнил, ты скучал по мне... Я посмотрел слезящимися глазами на врача, он улыбнулся и потрепал меня по волосам: - Главврач передал с конференции. Ему сегодня пришло, он сразу передал это нам. Я улыбнулся, но от улыбки и от слез обожженая кожа потрескалась, стало невыносимо больно, я зашипел. Врач подошел ко мне и повернул мое лицо к свету: - Скоро ты забудешь о своей боли. Еще несколько пластических операций и ты будешь в норме. А пока - читай. И он ушел. Я снова начал читать. Ты рассказывал мне, как скучаешь, как хочешь меня увидеть, и что тогда произошло... Странно, но я ничего не помню, помню только оглушительный взрыв, твое тело, закрывшее меня и... все... пустота... а очнулся я только здесь, опутаный приборами и проводами, с трубками во рту и носу, привязанный к кровати. Я дотянулся до чашки, попил, и еще, и еще раз принялся перечитывать твое письмо...
Рики: Я лежал, пристегнутый к каталке. Рядом стоял тот врач, который приглядывал за мной. Он погладил меня по стриженому ежику на башке. - Они снова отрастут, и будешь носить как тебе нравится! А сейчас нам пора, Рики, ты готов? Я кивнул, правда готов я совсем не был... ...-Рики... - кто-то несильно похлестывал меня по щекам, - Рики... просыпайся, все кончилось, просыпайся... - еще несколько похлопываний и я открыл глаза. Правда мне совсем этого не хотелось. - Вот так... Теперь если и уснет, только на пользу. - снова сказал голос, - Катите его в палату... Я закрыл глаза, снова проваливаясь в сон. За ночь я несколько раз просыпался, и первый раз оттого, что замерз. Я подергал руками, они не были привязаны, пошарил рукой рядом с собой - решетка... Металлическая... я перепугался и дернул рукой, зацепляя шнур вызова дежурного... Через пару-тройку секунд влетел сам врач и включил свет. Оказывается, чтобы я не упал во сне, меня поместили на такую кровать, у которой были бортики, и сейчас эти бортики были подняты. Я ошарашенно смотрел на врача и тяжело дышал. Все тело болело, а еще я стукнулся об решетку рукой... - Напугался? Я молча кивнул. - Ничего, вот начнешь садиться и вставать, мы борта уберем. А сейчас если что-то нужно - не стесняйся. - Замерз... - проговорил я. После наркоза язык еще плохо ворочался. - Там носки есть... - я указал взглядом на шкаф. - Мистер Окигава, если можно - помогите мне их одеть... Врач подошел к шкафу, достал носки и подошел ко мне. В руках он держал те самые, беленькие, шерстяные и пушистые, которые ты одевал мне, когда я простудился на Терре. Окигава показал их мне и я кивнул. Он одел мне носки и я спросил его: - Мне больше нет никаких писем? - Увы, Рики... - он вздохнул. - Еще что-нибудь хочешь? - Да, пить... - Прости, но сейчас тебе нельзя. И завтра будет нельзя. Потерпи. Нельзя чтобы жидкость бродила по организму, имплантанты должны прижиться. Хотя знаю, как после наркоза хочется пить. - Что вчера было? - Тебя подлатали на плечах и груди, немного бедра, ну... кое-где еще... на попке... - Окигава улыбнулся, - Так что прости, но пока не приживется - пить нельзя. Я распоряжусь, чтобы тебе давали какие-нибудь сочные фрукты, вместе с мякотью сок можно, а вот чистую жидкость нельзя. - А можно я сам напишу? - неожиданно спросил я. - А ты сможешь? - Я попробую... - Принести планшет? - Нет, лист бумаги и ручку... - Ты хочешь послать бумажное письмо? - Да... - Оно будет долго идти, хотя... у меня друг сегодня вылетает спецрейсом в вашу сторону, на грузовике, я с ним передам... ..."Корд, я люблю тебя... Твой малыш." - нацарапал я на листе и отдал врачу. Я столько хотел написать, но сил хватило только на одну строчку... На самую главную... Я уже знал, что через десять часов ты его получишь. Хорошая техника прыжков через пространство - как ты мне объяснял, когда мы летели на Терру... ...Фурнитур молча подошел к Корду Нортону и положил перед ним на стол сложенный в несколько раз листок...
Корд Нортон: Я взял листок с недоумением, но когда развернул... Что-то теплое обожгло щеку. Пальцы машинально коснулись лица и на перчатке темноватой кляксой оставила след влага... Внутри все сжималось, когда я снова и снова перечитывал одну единственную строчку. Когда я, содрав надоевшую перчатку, гладил пальцами лист бумаги, которого касался ты... Когда я, сложив листок, и положив его во внутренний карман сьюта, беззвучно шептал твое имя... Когда улыбался, мечтая о том времени, когда смогу снова увидеть тебя...
Рики: Я орал. Орал как резаный. А я и был резаный. Потому что кожа на бедрах и заднице никак не приживалась, и сейчас врач обрабатывал ее специальным раствором. Было больно. Безумно. От касаний, от того, как щипал раствор, от холодного металла. - Тсссс... - рука медсестры прижимала мою голову к специальной подушке, я лежал вниз лицом и держался за эту подушку руками, а слезы капали на пол. Анастезию нельзя было делать. Потому что прошло мало времени с предыдущего наркоза. Мистер Окигава сказал, что это слишком большая нагрузка на сердце и мне придется потерпеть... Наконец он отложил инструменты, снял с меня фиксаторы и еще двое врачей помогли переложить меня на каталку. Потом меня намазали какой-то вонючей жидкостью, прикрыли простыней и повезли в палату. - Рики, ворочаться нельзя. И чесаться тоже. Даже старайся не двигаться. - сказал врач, когда меня переложили на кровать на живот. А потом врач провел рукой по моей щеке, стирая еще не успевшие высохнуть слезинки: - Скоро все кончится... Надо только еще чуть-чуть потерпеть... - он укрыл меня и вышел. Я отвернул голову к окну. От лекарств меня клонило в сон. -Корд... - прошептал я, - Любимый... Забери меня отсюда... Корд...
Корд Нортон: Я ворочался без сна, разметавшись на широкой постели. Непроглядная чернота, в которой так остро чувствуется одиночество... Кажется я забылся коротким сном, потому что внезапно проснулся от собственного крика. Учащенное сердцебиение и испарина на лбу... Что со мной? Не знаю... И почему кричал - не помню... Наверное что-то снилось, но вот что... Меня трясло, и в душе появилось какое-то беспокойство. Раньше бы я никогда не подумал, что у блонди есть душа... Наверное - во всем виноваты наши каникулы на Терре. Я обнял подушку... Как раньше обнимал тебя... Как еще обязательно буду обнимать тебя... Она была влажной... И теплой... теплой моим теплом. Не твоим, не нашим, а только моим. Сердце нехотя успокаивалось...
Рики: - Я больше не могу... - я лежал на животе, обхватив голову руками. - Хватит... Оставьте меня... Не могу... - шептал я, но врачи не обращали на мои слова внимания. Наконец Окигава сказал: - Если упустим время - нчего не приживется, нужно сразу все делать, в комплексе. Так что придется еще немного потерпеть. - и он снова начал обрабатывать мои раны. У меня уже даже кричать сил не было, я просто вздрагивал, когда он касался ран. Я одурел от седативных, от обезболивающих, от снотворного... Меня перевернули на спину. Странно, но боли я не почуствовал, лишь неприятное покалывание. Видя недоумение в моих глазах, Окигава сказал: - Это специальный раствор, он как фиксирующая повязка, с ним ты можешь лежать на боку или на спине. - А можно мне зеркало? - попросил я, проводя рукой по колючему ежику волос на голове. - Мне кажется, еще не время для этого. И потом, зеркало в холле, я не могу принести его - оно висит на стене. А вставать ты еще не можешь... - Я хочу увидеть себя, принесите зеркало... - уже более настойчиво попросил я. Врачи лишь перемигнулись. - Зеркало, черт вас подери! - я схватил со стола какую-то склянку и запустил ею в дверь. - Хватит! Не могу больше! - я упал на подушку и тут мне в руку впилась игла...
Корд Нортон: Утро. Серое. Пустое. Холодное. По заведенному порядку - встать, позавтракать, привести себя в порядок - и работать, работать, работать. Работать так, чтобы другие мысли не лезли в голову, не тревожили память воспоминаниями, не сжимали сердце холодными тисками боли. Рука потихоньку оживала, но три пальца все еще отказывались повиноваться командам мозга. Надо будет все-же сходить к Раулю в лабораторию... Не отпускала тревога после ужасной ночи. Я знал, что тебе сейчас очень плохо, что ты один, что ты боишься... Письмо, всего одна строчка, надежно покоилось во внутреннем кармане сьюта у сердца. Письмо... Я ухватился за эту мысль как тонущий за спасательный круг. Видеописьмо. Оно тебя поддержит. Поможет дождаться. Поможет пережить разлуку. Небольшой видеодиск, маленький кусочек бездушного пластика. Он передаст тебе то, что не сможет передать бумага, буквы, слова... Через два часа курьер быстрой доставки забрал тщательно запечатанный конверт с маленьким кусочком пластика...
Рики: Я дремал, когда в палату вошел врач. - Рики... - он чуть тронул меня за плечо. Я не сразу открыл глаза, ему пришлось два раза еще трепать меня за плечо. - Да, мистер Окигава... - Рики, у меня для тебя кое-что есть, - он стоял, держа в руках какой-то конверт и улыбался. - Вы принесли мне зеркало? - спросил я, снова закрывая глаза. От лекарств зрачки у меня были расширены глаза от дневного света резало. - Нет, Рики, думаю, что тебе самому стоит взглянуть на это, - он вложил конверт мне в руки. Белый, ничем не примечательный пластиковый конверт. Но сердце почему-то так застучало... В голове кровати пискнул какой-то прибор. - Рики, успокойся, я уверен, там что-то очень важное и долгожданное для тебя... - он погладил меня по волосам и вышел, оставив на моей постели маленький комм с видеокэкраном. С бухающим сердцем я раскрыл конверт... ...Я люблю тебя, малыш... - эти слова я мог слушать сотни и сотни раз, я снова и снова пересматривал диск, вглядывался в любимые черты, гладил их пальцами на мониторе. И слушал... слушал... слушал... любимый голос, смотрел на любимое лицо, любимые глаза, полные одинокой печали... Положив комм под подушку я вызвал врача. - Мистер Окигава, а можно мне тоже такое же письмо надиктовать? - Ты готов к этому? - Думаю да... - прошептал я. Но оказывается готов я не был. Едва пошла запись, как я забыл все слова, все, что хотел сказать тебе, лишь смотрел в устройство и глотал слезы, катившиеся по щекам. Они жгли, разъедали кожу, но я не мог ничего сделать... Наконец я выдавил из себя: "Я люблю тебя... Скучаю...". Под конец я все же улыбнулся, и кожинка на губах снова треснула. Я машинально приложил палец к губам: - Черт! - и закусил губу. Не знаю, наверно это тоже записалось. Послание отправилось. А я лежал и думал о том, захочешь ли ты вернуться за мной, когда увидишь, на кого я стал похож...
Рики: ...Ты обнимал меня, а я сидел у тебя на коленях и лопал сладкую вату. А потом ты купил мне мороженого, я весь перемазался, был липким, а ты прямо на улице слизывал с моих губ мороженое. Мы так много смеялись. А потом пошли к морю, купались, я забирался к тебе на плечи и ты скидывал меня. Получалось как с трамплина. А вечером ты повел меня в ресторан, где подавали морепродукты. В самый дорогой. Потому что обещал, что я попробую все сорта рыбы и креветок и крабов... Ты всегда помнил, что я люблю рыбу. Любую, во всех видах. А вечером мы с тобой валялись в обнимку на огромной шкуре перед камином в спальне... перед большой кроватью, застеленной такой же шкурой... И ты брал меня... нежно, осторожно, ласково... и отдавал себя, жарко и страстно... А потом поил белым вином со своих губ, и кормил фруками, передавая мне их с поцелуем... А потом... потом почему-то потолок начал стремительно надвигаться, стены сошлись, глаза опалило вспышкой и... Я проснулся... в холодном липком поту, рывком сел на кровати. И тут же с криком упал обратно... - Рики... что случилось? - дежурный врач влетел в палату. Фиксирующая повязка на спине стала липкой и теплой. Врач помог мне повернуться на живот и осмотрел меня. - Ну нельзя же так! Рики! Снова раскровил все, снова будет больно заживать... Глупый, зачем ты так дергался? Ну ведь только-только прижилось, только-только начало восстанавливаться! - он ругал меня, а сам быстро и аккуратно отлеплял фиксаторы, снимал повязки и промывал ранки. Удивительно, но было уже почти небольно... - Что случилось? - он селя рядом со мной, когда закончил перевязку. - Кошмар приснился... - я лег, удобно устраиваясь в подушках. - Давай-ка поворачивайся на бок, когда спишь на спине - всегда кошмары сняться... - он помог мне перевернуться и я тут же задремал. Было так тепло и уютно, места на теле, где еще совсем недавно было не дотронуться, не болели, наверно мазь, что он намазал меня, была с обезболивающим. - Спасибо... - пробормотал я, засыпая... ...Но ты не дал мне договорить, ты снова увлек меня на шкуры и начал ласкать... Дразнить языком и поцелуями, обнимать... Шептать нежно-нежно на ушко, так, как можешь только ты...
Рики: Еще одна перевязка... Снова уколы, снова капельницы, снова каталки... Сегодня меня возили к пластику на консультацию. Сказали, что еще неделя - и можно будет уже заниматься лицом. А я его так и не видел еще. Зеркало мне так и не принесли. Я хотел скандал устроить, но понял, что мои выходки здесь терпят только потому, что ты видимо проплатил лечение. Но смотрят уже как-то криво. Лишь мистер Окигава относится ко мне хорошо. Нет, все тоже не плохо, но смотрят они на меня как-то недобро. Сегодня я лежал в постели и смотрел в окно. Там летели какие-то белые хлопья. Мистер Окигава сказал, что это снег и что он холодный. А еще он рассказал, что их дети лепят каких-то снежных баб из белых шаров. Я один раз видел Юпитер на голограмме, и представил ее из снежных шаров... И мне сразу захотелось на улицу. Но я же не встаю еще. А в каталке я не хочу, хотя мистер Окигава сказал, что еще неделю я буду лежать, а потом надо будет вставать начинать. Он добрый. Вчера разрешил мне пить сок так, из пакета. Сказал, что кожа прижилась уже, что теперь можно. Но мне все равно грустно... Потому что нет рядом тебя... Поэтому я спать больше стараюсь. Чтобы не думать о тебе постоянно... Но тогда ты начинаешь мне сниться... И во сне я могу дотронутья до тебя, обнять, прижаться... А утром так не хочется отпускать тебя...
Корд Нортон: Я вернулся к себе поздно вечером. Собственно, вечер выдался отвратительный. Пришлось сообщать о происшествии, давать разъяснения что это за работник, чем занимается, и как я обнаружил у него эту замечательнейшую штучку... Уставший я упал в кресло и прикрыл глаза. - Кофе, с молоком... - сказал я в никуда. Но приказ был услышан, и мой новый фурнитур скользнув неслышной тенью, поставил на столик поднос с требуемым, рядом с требуемым, то есть с чашкой, лежала пластиковая коробочка. В таких обычно пересылают мини-диски с видеозаписями... Так и есть. Я вставил минидиск в считывающее устройство, и расположился перед экраном, прихлебывая кофе... В горле стоял ком, а глаза предательски пощипывало. Я резко выдохнул и встал, подошел к окну и уставился в черное небо. Сегодня лун не было. Не было вообще ничего. Абсолютная чернота, затягивающая пустота... Такая же, как у меня внутри. Ты... твое лицо... Только глаза остались такими же, как прежде... Почти такими же. Теперь в них вместо смеха и золотистых искорок поселилась боль и печаль. Но они снова станут прежними. Я все для этого сделаю. Глядя в темноту ночи я вспоминал тот ужасный взрыв... и тебя... Ты оказался между взрывом и мной... Только потому, что ты оказался там, сейчас я стоял здесь. Я здесь. А ты там. Один на один со своей болью и страхом. А я здесь... Мне нестерпимо захотелось оказаться рядом с тобой, коснуться коротких, стриженных ежиком волос, сжать похудевшую, измученную руку... Но чтобы продолжать лечение нужны средства. И немалые. И только здесь я мог раздобыть недостающее... Я прикинул, что если взять два выходных... То получится провести два-три часа вместе. Возможно, это выход. Я не хотел больше видеть такой потерянный взгляд. я его уже видел однажды, когда ты думал, что все разрушил. И сейчас ты думаешь, что я бросил тебя там, одного. Ты этого не говорил, но я видел, что это тебя гложет. Если в моих силах изгнать эту тоску из твоих глаз - я сделаю это. Чего бы мне это не стоило. Я вытащил диск из считывающего устройства, убрал в коробочку и спрятал в потайной шкафчик за одной из стенных панелей. Надо все как следует обдумать...
Рики: - Только не уходи... - шепчу я, а руки тянутся к тебе, пытаются удержать... - Я вернусь, мой сладкий... - шепчешь ты и целуешь меня... И все-таки уходишь... А я все тяну и тяну к тебе руки... ...-Рики... Проснись... Нам пора... Пора... - мистер Окигава трясет меня за плечо. - Пришли результаты анализов, мы можем сделать это уже сегодня, если ты хочешь и если готов. - Да, мистер Окигава, - шепчу я, - Я хочу... Готов... - Сейчас придет медсестра и сделает все как надо, не волнуйся, все будет хорошо... ...Яркие лампы плывут по коридору... Веки у меня такие тяжелые, что я закрываю глаза и уплываю куда-то, просто чувствую невесомость... Мне легко-легко, и совсем не больно, я соскакиваю с кровати и бегу... Куда-то бегу, а потом я вижу тебя... Ты стоишь около красивого большого дома и протягиваешь мне руки... ...- Все, заканчивайте тут... Везите в палату... - я открыл глаза... Надо мной плавали какие-то светлые пятна, опять я куда-то поплыл, яркие вспышки... - Да он очнулся, ну и хорошо! Катите его в палату! - услышал я знакомый голос и снова провалился в сон...
Рики: Сегодня... сегодня снимут повязки! Я сидел на кровати как на иголках и ждал этого момента. Мистер Окигава сказал, что все вроде бы зажило на теле, даже следов почти не осталось, так, несколько маленьких шрамиков и теперь можно конкретно заниматься лицом. А потом я ходить буду. Правда пока с костылями. И лицо наверно надо будет еще разок подправить, потому что сейчас там убрали только ожоги. А еще я заметил, что после того, как мне по голове размазывали какую-то жутко вонючую дрянь, у меня волосы отросли. Уже даже заметно. Уже не такой жесткий ежик. Я сидел и ждал, когде же меня повезут в перевязочную, но они пришли и сняли все в палате. Даже больно не было. А потом пришел мистер Окигава. Он держал что-то за спиной и я думал, что там письмо. От тебя. Но когда он протянул мне зеркало, руки мои опустились. Я даже не посмотрел на себя. - Рики, что случилось? - мистер Окигава погладил меня по волосам. - Ничего... - я посмотрел на него. - Я... не нужно наверно было ему видеописьмо слать... - почти прошептал я, - Он не вернется за мной... Кому я такой нужен. - Рики, не говори глупостей. Если он до сих пор не ответил тебе и не приехал - значит у него какие-то дела. И вообще, хватит об этом, давай смотри, что получилось! - и он вложил зеркало мне в руки. Я нерешительно поднял его...
Корд Нортон: "Рики, малыш... Как я ни старался, но обстоятельства вынуждают меня оставаться на Амои. Возникли некоторые проблемы, но ты не волнуйся, все наладится... Я надиктовывал видеописьмо, думая про себя, что хотел бы я быть так уверен в том, что говорю... Деньги я отправил, их хватит с лихвой. Терранские диковинки - удовольствие дорогостоящее, а то что я привез и теперь потихоньку продавал через антикварные магазины - пользовались хорошим спросом. Так что финансовый крах нам определенно не грозил. Я помнил твой взгляд, как ты смотрел в камеру, записывая свое прошлое письмо... "я люблю тебя... скучаю по тебе..." Я закончил свое письмо с улыбкой... приложив пальцы к губам и коснувшись ими глазка записывающего устройства. Когда я отправлял видео-письмо, то слишком поздно вспомнил, что неестественное положение пальцев левой руки могло тебя встревожить... Но уже поздно было что-то менять. Письмо отправлено, но главное я тебе сказал.
Рики: ... - Ну же, смелее! - медбрат стоял чуть в стороне и наблюдал, как я неуверенно стоял на костылях. Потом я сделал несколько шагов по коридору. Мистер Окигава сказал, чтобы я тренировался. Потому что когда ты приедешь я должен быть в форме. А еще он сказал, что не хочет, чтобы я ходил на тренажере, там все просто и перила есть, чтобы я сам пробовал ходить. Ну я и ходил. Вернее, ковылял. Я как раз уже прошел два раза по длинному коридору, пошел на третий круг, когда из своего кабинета вышел мистер Окигава. - Рики! - он подошел ко мне. - У меня для тебя кое-что есть! Такава, ты пока можешь быть свободным, - кивнул он медбрату и тот ушел. - А ты смотри, это с Амои... от... - он улыбнулся и протянул мне диск. От радости я чуть не задохнулся. Сцапал диск и не расчитал того, что стоять самостоятельно еще не могу. Костыли грохнулись об пол, а я грохнулся следом. Диск вылетел у меня из рук. Мистер Окигава покачал головой. - Торопыга! - Так меня только Корд называл... - проворчал я, пытаясь встать и дотянуться до костылей. Но мистер Окигава отшвырнул их ногой дальге и веле: - А ну вставай сам. Хватит держаться за костыли! Я поворчал, но поднялся. Коленки дрожали, но я не замечал этого. Я вцепился в диск... ... - Корд... - я погладил монитор. - Любимый... - по щеке потекла слеза. Только сейчас она не обжигала. После операции все зажило, отеки спали, и я мог послать тебе еще одно письмо. Я верил, что ты скучаешь по мне, ждешь меня. Но как же еще долго ждать, пока я смогу обнять тебя... пока смогу поцеловать... Я коснулся твоих губ на мониторе, потом коснулся своих... - Люблю тебя... - прошептал я и решил самостоятельно походить по коридору... Чтобы скорее вернуться к тебе...
Рики: - Рики, может быть на тренажер? - Нет, хочу так, хочу, чтобы когда он приехал за мной, уже бегать. - я улыбнулся мистеру Окигаве. - Подбежать и прыгнуть с разбегу. - Ты его повалишь. - мистер Окигава шел рядом и иногда подхватывал меня, когда я поскальзывался. Но я уже "научился" держать равновесие. - Ничего! - я улыбнулся. - Мистер Окигава, он приедет за мной скоро. Он не сказал этого, но это будет. Он так смотрел... - я не заметил, как шел уже только с одним костылем. Второй так и остался стоять напротив моей палаты. - А еще он сказал, что снова хотел бы отвезти меня на Терру. Только не знает, получится ли. - мы сделали круг и возвращались. - Обязательно приедет... - мистер Окигава помог мне взобраться на кровать. Пересаженная кожа еще кое-где побаливала и тянула, и я не мог сам наклоняться. Через десять минут принесли еду. Я не люблю кашу, но слопал все, потому что помнил, как ты держал меня на руках, кормил с ложки этой гадостью и говорил, что это поможет мне поправиться и быстрее встать на ноги. Поэтому съел все и еще попросил. Мистер Окигава даже удивился. А я сытый и довольный залег спать. Скоро... скоро я тебя увижу...
Корд Нортон: Я сидел перед записывающим устройством, надиктовывая письмо тому, кого хотел сейчас видеть рядом с собой... "Рики... родной... Пожалуйста, прочитай это письмо спокойно и внимательно. Рики, сейчас, когда ты читаешь это письмо, я, скорее всего, буду находиться в кресле нейрокорректора. Не пугайся. Да, мне назначили нейрокоррекцию. Но не переживай слишком сильно, щадящую. Я позаботился о том, чтобы не потерять то, что дорого моей памяти, нашей памяти. Но без твоей помощи мне не справиться. Тебе надо вернуться на Амои, доктор Окигава тебе передаст пакет, в нем деньги, документы, кредитные карточки. Ты - гражданин Амои, так что проблемм с твоим возвращением возникнуть не должно. Найди способ приблизиться ко мне, и сказать слова, которые написаны на этом листке:" - я показал в объектив записывающего устройства написанное крупными буквами на листе слово, и убрал листок "Это код. Лист я сейчас уничтожу, и код знать будешь только ты. Когда я его услышу - ко мне должны будут вернуться все воспоминания. Пока ты этого не сделаешь, я, возможно, даже не вспомню тебя. Не думай об этом. Это последствия нейрокоррекции. Помни только о том, что я люблю тебя. И о том, что без тебя уже никогда не будет твоего, прежнего Корда... P.S. И при случае - поблагодари Рауля. Если наша попытка спасти эту часть меня удастся - то только благодаря ему. P.P.S. Опасайся Норвея Форестера. Его заслуга в назначении мне нейрокоррекции - немалая." Я щелкнул выключателем, останавливая запись. Диск я отправлю сам, оформив срочную доставку специализированной почтой. Надеюсь, ты приедешь скоро. Надеюсь - ты вернешь мне меня. Надеюсь... Надежда - все что осталось мне сейчас. Надеяться, что врач, порекомендованный Раулем, знает свое дело, надеяться - что все пройдет успешно... Надеяться - что ничто не помешает... Я запаковал свое послание, спрятал во внутренний карман сьюта, и снова вышел из своих аппартаментов....
полная версия страницы