Форум » Архив » Планета ПАНДОРА (1) » Ответить
Планета ПАНДОРА (1)
Count_D: (в классификаторе Амои - Вампир) Планета: ПАНДОРА [more]Три континента Пандоры были названны Эссе, Деукас и Троя. Эссе,пересекающий экватор,прямо-таки пульсирует от зловония тропических лесов. Даже растения на Эссе,чаще всего являются хищными. Три вулкана, два активных и один спящий, единственные возвышенности на протяженной равнине,покрытой джунглями, топями и трясинами. По ландшавту пятляют медлительные реки,непременно достигающие моря.Воздух наполнен тысячами разных запахов, хищные существа оглашают воздух победным ревом и предсмертными воплями. По понятным прничинам континент был и остается практически не исследованным. Деукас, расположен на другой стороне планеты,в четыре раза больше Эссе, и раскинулся в субтропической температурной зоне. Его флора напоминает флору Земли,настолько сильно, что здесь часто можно встретить бамбук,кокосовые пальмы, виноград,фруктовые деревья. Троя,расположена к югу от Деукаса, и протянулась от палярных льдов до экваториальной зоны. Утесы и пропасти, леса и моря. Все остальное место занимает океан с немногочисленными островами. Среди них Атолл Лютвен,остров Турбен и Океанский остров, расположенные у восточного побережья Деукаса,и несколько скалистых островов около мыса Джоурнал на юге. Главная столица планеты Араминта. Расположена на восточном берегу Деукаса. Все остальные города-территории в подчинении. Правление монархическое у власти Император. Города-территории имеют клановую структуру,их шесть. На Деукасе: Клан Вуков,клан Клаттуков, клан Вердеров, клан Диффинов. На Трое: Клан Лавертии клан Оффоу. Между кланами постоянные столкновения,но все подчиняются Араминте. Араминту нельзя назвать мегаполисом. Это мега-мегаполис делящийся на множество зон. Космопорты, отели, больницы, лицеи, театры, виноградники выпускающие прекрасные вина,которые шли на экспорт. Клановые города,больше похожи на феодальные угодья. Замки и огромные территории поселений вокруг них. Пандора богата ископаемыми. Относительно закрыта, не входит в состав Федерации.Имеет статус экономически независимой планеты. Планета с развитыми технологиям и своими разработками в биологии. Естественных спутников нет, есть искусственный - старая орбитальная станция "Сефирот", размером в половину диаметра терранской Луны, несущая на себе функции защиты и климат-контроля. Население Пандоры делится на вампиров,30 % и людей 70%. Вампиры относятся к правящей, элитной верхушке. Люди и вампиры сосуществую достаточно мирно.[/more]
Селен Дьюс: У Хилсена большой и красивый дом. Он расположен на холме и в саду много красивых растений. Через сад, дорожка ведет к основному входу. Я шел за ним, разглядывая белоснежный фасад, блики солнца на стенах и у меня было ощущение, что я вижу все это в последний раз. Моя комната оказалась внизу. В подвальном помещении. Никаких окон, одна дверь отделанная металлом. Как камера, но зато маленькая душевая, узкая койка с чистым бельем, стул и стол, в углу ниша с полками. Все необходимое есть. Хилсен бесцеремонно проверил мою сумку на предмет наркоты и алкоголя. Забрал две ампулы дешевой дури, но оставил сигареты, только внимательно осмотрев пачку. После чего велел мне помыться, а потом на осмотр. Я не спорил. Перед приходом сюда, я принял дозу, и чувствовал бы себя вполне нормально, но голова со вчерашнего дня была как в огне, а кишки все никак не хотели успокаиваться. Но это были почти привычные мелочи. В душе я увидел банки с шампунем и гелем для мытья. Это совсем забытая роскошь. Когда долго лишен всего, именно такие мелочи дарят наслаждение. Мылся я долго и тщательно, наслаждаясь приятными запахами и горячей водой. Когда я вернулся в комнату, моей одежды уже не было. На стуле лежала стопка. Никакого белья, только тонкие хбешные голубые брюки на резинке и голубая рубашка с короткими рукавами. Я пожал плечами. Мне было велено раздеться, и ничего не сказано было про одевание. Нагишем усевшись на постели я закурил, стряхивая пепел в найденную мной на столе прозрачную чашку. Я уже начал подмерзать, когда явился Хилсен, оглядел меня и приказал следовать за ним не одеваясь. Моя комната практически примыкала к лаборатории. Мне было велено лечь на что то среднее между кроватью и креслом для пыток, покрытое серым кожзаменителем. Я лег и уставился на глазастую круглую лампу надо мной. Шесть глаз пока не горящих. Жуть. -Я болен. Сказал я Хилсену. -И еще, мы составим контракт. Он удивлено посмотрел на меня. -И что будет в этом контракте? Я пожал плечами. -Обычный договор, у меня есть условия. Он казалось был поражен моей наглостью, я вот лежу перед ним голый и чего-то там диктую. Хилсен поинтересовался. -Что за условия? Я повернул голову и посмотрел на него. Взгляд был долгим, словно я изучал его. -Сначала вопрос, как долго вы собираетесь использовать меня? Он на минуту задумался. -Зависит от твоего состояния, но думаю, что не более полугода. Я согласно прикрыл глаза а потом вновь взглянул на него. -Хорошо, меня это устраивает. Мои условия. Никто не должен знать что я здесь первое, и второе, через пол года, если я буду еще жив, вы убьете меня, как, решите сами, мне безразлично. Если я умру раньше, не страшно. Он какое то время молчал раскладывая какие-то инструменты, а потом ответил. -Я принимаю твои условия. Контракт нужен в письменном виде? Я улыбнулся. -Достаточно просто договориться, не думаю что наш контракт будет казаться обычным, для нотариуса. Привлекать внимание ни к чему. -Я выполню твои условия. Повторил он. Я вздохнул и закрыл глаза. -Тогда мое тело в вашем распоряжении, господин управляющий. Он что -то вколол мне и я моментально провалился в сон, как в бездну ухнул, тут же отключившись от всего, включая боль. ______________________________________________ Сероватая кожа, результат недоедания и употребления наркотиков, но даже это сероватое лицо , изуродованное с одной стороны, сохранило совсем юношеские черты. Сколько ему было лет? Восемнадцать самое большее. Его тело , даже истощенное, сохраняло идеальные пропорции. Все было бы совсем неплохо, но осмотр показал на сколько он в плачевном состоянии. Сосуды расширены, сердечная мышца работает неровно, словно надорвавшись. Легкие изьедены так, что понятно что кололся он каталамином. Самой дешевой дрянью, в первую очередь сжигающей легкие. Печень едва жива. Язва желудка. Как он еще вообще жив. Прежде чем использовать этого парня, его нужно хоть немного подлатать. В теперешнем его состоянии, ему от силы три месяца оставалось. Неделю я держал его на синтолицине, не давая просыпаться, закачивая витамины и вводя небольшые дозы качественного наркотика, что бы он выдержал все это. Сердце не к черту, все на грани фола, но вероятно он выносливее чем казался. Неделю, каждый день я проводил возле него по 7-10 часов, для начала отвоевывая у смерти это красивое и изломанное существо. На пандоре мужчины спят с мужчинами так же легко как и с женщинами. Нет запретов и никогда не было. Высшие например, вампиры, вообще чаще предпочитают однополые отношения и женщины чаще, становясь женами, не могут отучить своих мужей от тяги к партнерам того же пола. Иметь любовницу не престижно, любовника эстетично и красиво. Я никогда не страдал повышенной возбудимостью. Этого мальчика я вообще в начале воспринимал, как больное существо, но из которого я могу еще извлечь пользу для науки. Наука моя страсть. Наука о ядах. Но поневоле, когда каждый день, часами проводишь возле его обнаженного тела. И потом, он спит, а значит не будет никаких возражений. И я да, я гладил его, я касался его везде. Я мог бы даже поиметь его, но пока воздерживался. Если я этого захочу, то это тоже будет, а пока мне хватало прикосновений. И еще я был поражен, как быстро откликнулся его организм на помощь. Как он регенерировал. До нормы было еще очень далеко , но из списков смертников его пожалуй можно было уже вычеркнуть. Что ж , прекрасно, значит мы раньше приступим к работе и значит он выдержит больше. Я не просчитался и я был доволен. Я вводил ему питательную смесь и его желудок начал принимать ее , уже не было отторжения как в первые дни, когда даже бессознательного его выворачивало наизнанку. Организм отказывался принимать пищу усваивая только мизер. Сейчас все было гораздо лучше. Я собирался его будить. Мне нужна была реакция на мои опыты. Реакция человека находящегося в сознании. Еще предстоит бороться с ломкой. Тот легкий наркотик, который я ему вводил, не способен снять ее полностью. Ну чтож, ему придется перетерпеть и это. К сожалению ему многое придется вытерпеть, но он сам согласился, и вряд ли не понимал, на что соглашается....
Селен Дьюс: Когда я очнулся, я чувствовал себя так, как уже забыл что можно чувствовать. НЕт, постоянная моя сопровождающая боль не пропала, но уменьшилась на столько, что мне было почти хорошо. Более того, я заметил, что по утрам меня не тянет бежать опорожнять и без того вечно пустой желудок. Еда вызывала равнодушие, но не отвращение. Мне стало на много лучше. Я не мог не поблагодарить своего работодателя. Единственное плохо, тот наркотик, что он мне давал, не снимал полностью симптомов ломки, а потому временами кости по прежнему крутило, иногда до невыносимости. Но уж что а терпеть все это я научился. Мне казалось, что нет той боли, которую я могу не вытерпеть не пикнув. Казалось... пока не началась работа. Я не вдавался в то что делал с моим телом Хилсен, да и не до этого мне было. После его экспериментов я отлеживался сутками а боль эхом колокола еще билась во мне. Но он давал мне отдыхать. Странно я не ненавидел его совсем. Он честно сказал все. Это просто была моя работа, принимать в тело разные препараты и часами корчиться от боли, а потом он брал анализы и вводил мне антидот оставляя приходить в себя. Все время интересовался, что я чувствую, как и чем. Какие новые ощущения испытываю. Помимо боли ощущения были. Иногда после таких экзекуций я словно терял память и не мог вспомнить кто я и откуда, не мог даже сосчитать пальцы на своей руке, чуть ли не пуская слюни как полный идиот. Иногда наоборот, голова становилась на столько ясной, что я легко мог решить любую задачу, даже по теме почти ранее не знакомой мне. Пару раз были галюцинации. Это самое страшное. Я лежал на кровати а возле нее стояли Брюс и Энто. Оба бледные и встревоженные и что то говорили. Что я не слышал, но видел их лица. Тянулся к ним, но словно натыкался на стеклянную преграду и тогда я кричал. Я кричал, плакал, умолял их не бросать, не обманывать меня... а потом приходил в себя, все помня, и каменея сворачивался на постели весь дрожа. Хилсен колол мне успокоительное и я погружался в сон. Однажды Хилсен спросил, как я отношусь к сексу с мужчинами. Я спокойно ответил, что не имею понятия о другом сексе, но секс вообще меня не привлекает. Тем не менее я отдал ему свое тело, и если секс ему необходим для экспериментов, я не обещаю содействия, но и противится не буду. После этого разговора он несколько раз приходил ко мне и брал меня. У него была смешная привычка оглаживать меня везде, щупать трогать а потом трахать так осторожно... это после всех тех экспериментов, когда я выл от боли. Это было даже смешно. Он кончал и даже благодарил меня, я удивлялся за что? Я ничего не испытывал, более того я просто лежал как бревно. Интересно , Хилсен со мной не чувствовал себя некрофилом? Потом начались неприятности. Я заболел. Серьезно заболел и опыты на время были прекращены. Хилсен как преданная сиделка ухаживал за мной. Отмывал от кровавых испражнений, колол и колол всякие препараты. А я валялся в бреду с зашкаливающей температурой. Да я бредил, сам не ведая того, что выбалтывал. Хилсен не задавал вопросов и не сообщал мне, что я кричал в бессознательном состоянии. Он проводил работу. Постоянно брал анализы, мазки срезы кожи, тесты, и прочая лабудень. Через неделю я немного оклемался. Температура спала и вместо горячечных кошмаров, я только тяжело дышал, словно легкие не могли вобрать в себя достаточно кислорода. Хилсен сообщил мне, что под воздействием ****, препаратов на базе яда омуса, мои клетки начали мутировать. Это крайне интересно, но мой организм начал выробатывать антидот. Я пошутил что скоро сам превращусь в омуса и у него член распухнет, пока он меня трахает. Скоро я оклемался совсем. Интерсно, какая концентрация яда уже в моем организме? Если я покусаю Хилсена, он умрет? Вот такие мысли приходили мне иногда в голову. В целом я чувствовал себя не плохо, хотя ногти начали слоиться, а волосы превратились в ломкую, сухую копну. Я попросил Хилсена подстрич меня. Крашеные волосы были срезаны совсем и теперь я ходил с короткой, едва касающейся плеч соломенной шевелюрой. Мы должны были перейти к следующему этапу опытов. Хилсен сообщил, что я должен хорошо отдохнуть. Это значило несколько дней полного покоя. Вернее сна под препаратами. Я словно умирал на несколько дней. Время здесь, для меня перестало существовать. Это были только временные отрезки, от пытки до пытки и сама пытка иногда длившаяся сутками и задача была перетерпеть и все. Порой мне казалось, что все это длится уже вечность. Иногда, приходя в себя после очередного экперимента Хилсена я лежал и беззвучно плакал. Я не умел молиться и не верил ни в каких богов, но в такие минуты, я просил у кого-то неведомого о смерти. Мое тело давно перешло уже тот рубеж, когда боль остается только болью. Я жил с ней постоянно, но чувствовал, что начинаю понемногу сходить с ума от этой боли. Я не дал передышки своему телу, отдавая его на пытки и оно умирало. Это я тоже чувствовал, не смотря на то, что порой самочуствие было совсем неплохим. Оно умирало отравленное ядами. И все же в Хилсене я не видел врага. Мы иногда беседовали, Он с фанатичной радостью, рассказывал мне что со мной происходит, какое воздействие как и на что оказывает тот или иной препарат. Писал цепочки уравнений, объяснял и был крайне поражен, когда я внес поправки ему в несколько из формул. Мои знания оставались при мне, а иногда словно выплывало и то, чего я кажется раньше и не знал. То что было записано на подкорке, но никогда ранее не было востребовано. Иногда я , когда мог ходить, помогал Хилсену в работе с препаратами в лаборатории. Странно но эта нужность, меня начинала радовать. Я был нужен Хилсену. Неужели смысл моей жизни быть кому-то нужным? Любой ценой? Иногда я ловил на себе задумчивые взгляды Хилсена, но он не задавал щекотливых вопросов. Он разумно избегал тех тем, от которых я мог закрыться. Через три дня, он наметил по его словам очень интересный эксперимент. Я только вздохнул , подумав, какую порцию боли мне предстоит вынести в этот раз. -Когданибудь я свихнусь от боли Хилсен, что ты тогда будешь делать? Поинтересовался я с грустной иронией. Он усмехнулся. -Найду тебе замену. Хотя признаться это трудно, ты на диво вынослив.
NNN: Мне попался очень интересный экземпляр. Помимо уникальной выносливости, он обладал многими другими достоинствами. Я уже использовал людей для экспериментов. Это были те же неудачники из цеха первичной обработки. Дольше двух -трех месяцев они не выживали, но дело даже не в этом. Те были опустившиеся и деградировавшие люди, этот нет. Да он подсел на наркотики, но его мозг работал. Еще как работал. Я впервые встречал человека, который так легко впитывал и анализировал информацию. Четко, как компьютер. Ему достаточно было взглянуть на страницу текста и он знал ее наизусть. В его лице я приобрел не только подопытного и любовника, но и ценного помошника. О любовнике. Ник, был совершенно равнодушен к сексу. Он просто отдавал себя, и никогда не возбуждался сам, но все равно. Даже исхудавшее , это тело было невыразимо прекрасным. Когда он поворачивал голову так, что не было видно сожженой половины, я не мог не любоваться, этим тонким профилем. Честно говоря мне хотелось ответной реакции в постели, но в то же время я был рад хотя бы тому, что он не был против. Он стал для меня больше чем подопытным, хотя я старался не показывать этого, вне постели. Я пытался подбирать препараты которые не дали бы ему уйти на тот свет, но увы. Этот юноша одной ногой стоял в могиле, а моего опыта не хватало, чтобы вытащить его оттуда. Он угасал медленно, но верно. При этом он сам, не испытывал по этому поводу сожаления. Что-то в его жизни, заставило его желать смерти и это были не проводимые мной опыты. Это пришло до меня. Когда он болел и бредил, отрывки выкрикиваемых фраз, я в начале запоминал, а потом стал делать записи, чтобы попытаться проанализировать их потом. "Ты сделал меня как игрушку!" "никому из вас нет дела, что я чувствую, я только эксперимент" "Вы такие же как она,по ее образу и подобию, ненавижу вас." "Энто за что? Ты говорил он твой друг и это ради дружбы, ты говорил , что любишь?.." "Красивая куколка, только куколка, игрушка" "Брюс почему? Зачем так жестоко?" " Брюс, я не могу ненавидеть тебя... я люблю тебя." Этих обрывков выкрикиваемых искусанными губами , было много. Были кто-то в жизни этого юноши, кто толкнули его своей жестокостью к самому краю.Редко произносились другие имена, Энто и Брюс постоянно. Этих двоих обвинял задыхающийся голос. Их же он просил, умолял.. Вообще я служу науке и не знаю жалости, но его мне было жаль. Он болел целую неделю, а потом медленно приходил в себя. Я намечал целую серию зкспериментов и пока давал ему передохнуть. Когда он начал вставать, он по собственной инициативе включился в работу лаборатории. Именно он нашел изменения днка в своей крови. Изменения на 40 процентов. Я был шокирован. Его организм вел себя иначе, чем организмы других подопытных до него. Он боролся, не смотря на то что неизбежно погибал, он еще пытался бороться. Подстраивался под яд отравивший его, делая его частью своей системы. Это была неравная борьба, но она была. По вечерам мы пили чай в комнате Ника и беседовали. Ник говорил мало, хриплым, севшим голосом, но его замечания всегда были в тему. Интеллект юноши, был явно, гораздо выше тех, кто приходили на рыбный завод. Я смотрел на его тонкие пальцы, греющиеся об чашку. Длинные, изящные, с чуть распухшими суставами, следствие воздействия яда. -Руки болят? -Немного, но я уже привык. Просто ноют.Мне это не мешает. -Почему ты решил не жить? -Не вижу смысла. -Смысл всегда есть. Усмешка ,странная, на этом наполовину прекрасном, наполовину жутком лице.-Ты говоришь, словно у меня еще есть шанс, я же скоро загнусь. -Да, шанса нет. Я пытался, не смотря на наш договор, но изменения слишком глубоки, мне не под силу. Кивок и равнодушное.-Я знаю, все нормально. -Кто тебя изуродовал...я про лицо. -Я сам. -Зачем? -Устал быть красивой куклой. Больше не спрашивай, ладно? -Хорошо. -Просто это больнее чем твои эксперименты. -Я не буду за это извинятся, ты знал на что соглашался. -Я и не в претензии. Здесь, мне хотя бы спокойно. -Тебя ищут? -Может быть, а может уже плюнули. А потом мы шли в постель и он отдавался безропотно и равнодушно. Но я был и этому рад. Жаль я не мог уволиться с завода. Мне хотелось проводить с ним больше времени, того времени, которого ему оставалось так немного. В мое отсутствие Ник, либо спал, либо работал в лаборатории. Он создал хорошую базу данных, разобрав и систематизировав все результаты опытов. Я с удивлением обнаружил, на сколько мне самому проще стало во всем разбираться. Ник был уникален. Кем же он был, в той, другой своей жизни? Об этом я знал только одно. Он был не совсем человеком. Об этом говорили результаты экспериментов. Вернее сказать он был мега человеком. Интересно, как бы вел себя его организм, если бы он попал ко мне уже не отравленный всякой наркотой. Кто те двое, которые довели этого гениального юношу, до такого падения? Столько загадок...
Элем Вандхор: Герцог Вандхор-чистокровный вампир, принадлежал к клану Вердеров. Вернее практически возглавлял этот клан. Особняк гецога в Араминте, и его собственный город, южнее столицы, поражали богатством и вкусом. Род Вандхоров процветал. Это был род чистокровных вампиров, не замаранных брачными союзами с иными расами. Вандхоры заботились о чистоте своей крови. Нет, дела с людьми они конечно вели, а как иначе, если население планеты на 70 процентов люди. Были связи и иного характера, но неофициальные. Сам же герцог был ученым. Ученым с большой буквы и отдавшийся этой страсти давно и навсегда. Герцогу было 95 лет, но выглядел он не старше тридцати. Высокий, массивно-широкоплечий с белыми как снег длинными волосами. Красивым, надменным лицом. Такие лица знак породы, которую не портили ненужными скрещиваниями. Герцог Элем Вандхор. __________________________________________________ Я давно вел дела с Хилсенем. Интересный человечек. Фанатик. Я не люблю фанатиков, но его одержимость делом, заставляла относиться к нему с некоторой долей уважения. Хилсен посвятил себя изучению всевозможных ядов, но наиболее интересной его работой, была работа с уникальным ядом Омуса. Ядом убийственным во всех отношениях. Омус удивительная рыба, вкуснейшая в готовом виде, в сыром несет смерть одним своим прикосновением. Яд проникает через поры кожи. А если попадает в кровь, то его уже не вывести никакими методами. Яд не имеющий аналогов и не имеющий противоядий. Людей убивающей неотвратимо но медленно, в течении года. Вампира способный убить за неделю. Хилсен работал с наркоманами и прочим человеческим отребьем, изучая воздействия ома (так он назвал этот вид яда). Результаты были порой поразительные, но к сожалению, эти отбросы рода человеческого, уже отравленные наркотиками и алкоголем, не давали довести эксперименты до конца, умирая раньше чем хотелось бы. У некоторых замечались первые признаки мутации. Изменения в стволовых клетках. Человек, носитель яда, сам по себе не опасен. Как очень древняя и давно побежденная болезнь имунной системы спид, яд омуса от человека к человеку мог передаваться только через кровь. Яд нес не только смерть, чем и был интересен. При многократных опытах, Хилсен заметил, что обостряются все способности человека. Обостряются почти до гениальности. Это даже у тупых наркоманов, где мозгов осталось не больше чем на унцию. За годы работы, а я тоже принимал в ней участие, так как нашел интересной для себя, нам почти удалось разработать препарат дающий возможность продлить отравленному омом человеку жизнь, до десяти лет. Но это было в теории. Тот материал, что мы использовали для опытов, был никуда негодным. Препарат требовал изначально более сильный организм. Нужна была вторая степень мутации, но мало кто выносил, связанный с опытами болевой синдром. Обезболивающие же препараты меняли картину полностью. Здесь словно через запредельную боль, человек мог подняться к небывалым высотам своего разума. Но где найти человека, здорового во всех отношениях, хорошо развитого физически, добровольно согласившегося бы на подобные эксперименты с собой. Нет, найти такого человека не было бы проблемой, проблема была в другом. В жестком запрете на подобные опыты, наказанием мог быть даже смертный приговор. То что делал Хилсен, грозило ему или пожизненным заключением или смертью. Все делалось в большой секретности, но все равно, связываться с кем то, кроме тех отверженных, до которых никому не было дела, он не рисковал. Сегодня, Хилсен мне сообщил, что будет проводить эксперимент SX. Еще ни один из его подопытных не доживал до этой стадии и мне стало любопытно, какого такого выносливого подопытного он себе нашел. Что бы пройти путь до SX, нужно в буквальном смысле пройти семь кругов ада. Я видел как подопытные Хилсена сходили с ума от боли, как умирали в агонии в лабораторном кресле. Я отправился в дом Хилсена пораньше. С ним интересно беседовать на темы о ядах. К столу был приглашен высокий, худой, но в общем неплохо сложенный молодой человек. Половина лица юноши была изуродована химическим ожогом. Уцелевшая половина, поражала гармонией черт. Это было лицо изуродованного ангела. Меня поразила спокойная выдержка молодого человека, представленного мне, как Николас Дэн. Хилсен обращался к нему просто, Ник. Этот Ник, был бесспорно умен, рассудителен, но очень странно отстранен от всего. Впрочем Хилсен сам обьяснил мне это удивительное спокойствие юноши. Прежние экземпляры для опытов, давали добровольное согласие руководясь алчностью, надеясь, что потом деньги искупят все. Здесь была другая история. Этому не нужны были деньги. Его условием была смерть. То, что он получил бы в любом случае. Я наблюдал за его лицом, за выражением его глаз, за каждым его движением. Я внимательно слушал его речь. Безусловно речь образованного человека. Голос чуть хрипловатый и низкий, для его лет. На вид лет двадцать, но Хилсен сказал, что не больше восемнадцати. Изменения в голосе, это следствие экспериментов. Молодой человек был скромен, но в то же время, очень удачно поддерживал нашу с Хилсеном дискуссию, иногда вставляя очень актуальные замечания. Он был так спокойно-рассудителен словно не ему предстояло через несколько часов выть от боли, забыв о том, что он вообще разумное существо. Что это? Отрешенность до такой степени или колоссальная сила воли?. Подопытный становился мне все более интересен. Мы перешли в лабораторию и юноша спокойно сняв легкую одежду, не обращая внимания на свою наготу, прошел к креслу. Креслу пыток, как я мысленно окрестил это сооружение в лаборатории Хилсена. На самом деле, креслом это называлось условно. Скорее ложе пыток, с фиксаторами. Николас даже не вздрогнул когда фиксаторы защелкивались на нем лишая его возможности избежать боли. Датчики, проводки, аппаратура ожила показывая данные этого распростертого перед нами бледного тела. Очень светлая кожа. Светлая и на вид безупречно гладкая. Сейчас я видел профиль молодого человека, с той стороны, где ожог не обезобразил его. Красив. Очень красив. На редкость красив. -Ты спал сним? Задал я вопрос Хилсену и усмехнулся видя как тот покраснел до корней волос. Юнош9а, хоть и слышал меня ни как не отреагировал. Хилсен помедлив ответил. -Да, господин. -И как он в постели? -Он равнодушен к сексу, словно ничего не чувствует. Тихо пролепетал Хилсен и я кивнул приглашая его продолжать то чем он занят. Руки юноши были так исколоты, что Хилсен не сразу попал в вену, вводя препарат. Я поудобнее устроился в глубоком кресле, продолжая наблюдать за подопытным. Выражение его лица не изменилось даже когда тонкие иглы эегенного оборудования, неглубоко но явно болезненно коснулись его висков. Хилсен переключал аппаратуру, следя за своей жертвой как паук за мотыльком. И вот тело юноши дернулось, выгнулось в пароксизме боли не смотря на жесткие фиксаторы. Боль обрушивалась на него волнами. Хилсен ввел тот самый препарат, который нам так и не удавалось испытать. Теоритически, или этот юноша получит шанс прожить чуть дольше, или не выдержит и сейчас доживает последние часы, а может быть и минуты. Не смотря на кляп, предохраняющий подопытного от того, что бы в агонии он не раскрошил себе зубы или не откусил язык, я слышал сиплые стоны, всхлипы и почти крик. Теперь Хилсен отошел и только наблюдал. Какими же жадными были его глаза, смотрящие на это покрытое бисеринками пота, дергающееся тело. Я задумчиво усмехнулся. -Значит говоришь, он равнодушен к сексу? Почему бы тебе не взять его сейчас? Его мышцы от боли так сокращаются, что у тебя будет полная иллюзия того, что он вздрагивает от страсти. Хилсен как то дико на меня посмотрел. Меня забавляют человеческие страсти. То что этот омо-червь хотел этого мальчишку, было видно невооруженным взглядом. Он уже представлял , чувствовал под собой не равнодушное тело, а это, дрожащее, покрытое потом. Я одобрительно кивнул и сделал знак приступать. Этого вполне хватило, что бы Хилсен растегнул штаны. Он быстро щелкнул фиксаторами, удерживающими ноги юноши, быстро поднял его бедра взобравшись на кресло. Я с интересом наблюдал за этим гротескным зрелищем. Я видел ангела чье тело дрожало от боли, выгибаясь в мучительных судорогах и видел того кто насилует его. По другому и не назвать. Хилсен с трудом вошел в это тело. Мышцы от судорог боли не давали ему войти, а о смазке он и не вспомнил. Но все же ворвавшись в судорожно сжимающийся анус, Хилсен буквально взвыл, словно не его партнера било болью, а его самого. Лицо Хилсена было искажено, но не от боли, а от наслаждения. Интересное зрелище и кажется что это действительно любовники отдающиеся страсти. Вероятно это Хилсену и казалось. Кончил он буквально хрипя, последними толчками доводя себя до крика. Белокожее тело под ним вздрагивало а из под кляпа слышались всхлипы. Я видел как из под зажмуренных век юноши текут слезы. Но вряд ли это были слезы от совершенного насилия, вряд ли он вообще уже понимал что с ним делают. Но он был прекрасен. В этот момент у меня и появилась мысль, как найти этому чуду, более достойное применение. Хилсен трясущимися руками привел себя в порядок и кинулся проверять показания приборов. Работал он быстро, что то внося в таблицы на компьютере. Через еще три часа все закончилось. Теперь можно было ввести обезболивающее. Измученное тело подопытного вскоре затихло, перестав дергаться в конвульсиях. Я поднялся из кресла и подошел к нему. Его состояние сейчас было похоже на забытье. Посередине между сном и реальностью. Боль уходила постепенно. Тонкие веки вздрагивали. Я вынул кляп и услышал вздох пополам со стоном. Провел пальцами по высокой скуле чувствуя как дрожит еще каждый нерв в нем. -Хилсен, я забираю его у тебя. Я говорил тоном не терпящим возражений. -Он мне нужен, а ты найдешь другую подопытную крыску. Хилсен не посмел мне возражать и я только услышал его робкое. -Такого как он не найду. Я взглянул в его сторону и увидел в его глазах потерянное выражение. Понятно. Дело не в том, что он терял выносливый экземпляр. Похоже Хилсен испытывал к своей жертве нечто большее, чем научный интерес. -Я выкуплю его у тебя, назови сумму. Хилсен молчал, тогда я выписал чек, и положил его на судорожно вздымающуюся грудь юноши. -Хилсен давай выпьем кофе, а потом ты подготовишь его к переезду. Движения Хилсена стали суетливыми, он закивал приглашая в гостиную, я сказал что подойду следом за ним. Хилсен вышел а я еще постоял возле этого измученного ангела касаясь белоснежной кожи его безупречной шеи, улыбаясь своим мыслям. После этого подошел к стеклянному шкафу, где прекрасно знал содержимое каждой полки. Тоненькая капсула, которую легко спрятать между пальцев. Потом мы пили с Хилсеном отменный кофе и я утешал его рассказами, какие открытия он еще сможет сделать, приобретя на выписанные мной деньги новое оборудование. Хилсен кивал с обреченностью подневольного человека и пил кофе жадными глотками, не чувствуя некоторого изменения во вкусе. незначительного для рецепторов, но смертельного для него самого. Жаль конечно, Хилсен был интересным собеседником, но этот мальчик стоил того, что бы пойти на это. Теперь Хилсену осталось самое большее неделя, даже если он поймет что с ним , против этого яда противоядия нет. Даже он , знаток ядов ничего не сможет сделать против ома с секретной добавкой.
Элем Вандхор: Нужно будет потом снять всю информацию с терминалов и разгромить это логово безумного ученого. С этим справятся и слуги. Все же не зря он столько лет подкармливал червяка, от него все же вышел прок. Я вызвал машину с медицинским модулем. Никакая случайность вроде внезапной остановки дыхания не должна лишить меня этого неожиданного сокровища. Сокровища, пропитанного ядом. Я умерил свое любопытство и оставил нового подопечного в покое. Он поправлялся изумительно быстро. Нет, определенно он не был всего лишь человеком. И порода. . . это Хорн чувствовал безошибочно. Порода в во сем. В спокойной уверенности, во взгляде, в движениях, в пропорциях еще худого, но такого идеального тела. Порода чистой расы. Это чувствовалось во всем. Такие цветы не произростают как попало. Что бы родилось такое, это поколения культивации.
Селен Дьюс: Я больше не выдержу, это была моя первая мысль, которая появилась в голове. Я знал, что все уже закончилось и раз я прихожу в себя, то обколот обезболивающими по самые уши и не могу чувствовать боли, но я ее чувствовал. Памятью чувствовал, как крутило и выворачивало наизнанку все мое тело. Я больше не выдержу... не могу. Не открывая глаз я плакал, чувствуя как слезы текут по лицу. Я жалел не себя, я жалел что все так вышло. Созданный эталоном, я оказался слишком слаб перед внешними обстоятельствами. Я раскалывался на части. Я хотел умереть, что бы больше не мучать себя. Раньше я думал, что боль заставит все забыть, но ничего не забывалось. Дурман наркотиков помогал не помнить, но сейчас наркотиков я принимал минимум и помнил. Помнил все, переживал все по новой в своей памяти. Я уже не обвинял, осталась душевная боль и недоумение. За что вы так жестоко со мной, вы, те кого я так любил? Этот чертов яд, обострял все мыслительные процессы. Вспоминая Энто или Брюса я помнил каждый их взгляд, каждую интонацию, но вот анализировать все, я не мог. Гнал от себя все размышления на эту тему, хотя они и возвращались как назойливые мухи. Физическая боль прогоняла мысли только на момент своего воздействия, а потом этот внутренний ад возвращался. Я не хотел жить помня... но я так бы хотел жить, жить без боли, все забыв. Может доведя себя до края, я разбудил чисто животный инстинкт самосохранения? Глаза я разлепил с трудом. Отголоски боли утихали и рыдания прекратились. Как откат, покой и отсутствие боли и я плавал в этой эйфории короткий промежуток времени, не зная радоваться тому что остался жив или нет, после очередного эксперимента. Я знал, что теперь будет несколько дней покоя для тела, но ада для души. Я опять буду думать о том, о чем хотел забыть. И будет приходить мой мучитель, которого я не мог ненавидеть. Странно, скорее я испытывал к нему определенные дружеские чувства. Вернее испытывал бы, если бы в эти спокойные для тела дни, он не приходил в мою комнату по ночам. Этот секс с Хилсеном. Я не чувствовал ничего, кроме омерзения, давя в себе страх. Тот страх, который почти забыл, когда был с Брюсом. Брюс умел дарить наслаждение. Да, он выкинул меня из своей жизни, но нельзя не признать, что в те дни, когда он был увлечен мной, он был бережен, нежен и его страсть несла блаженство. Я открыл глаза и не поверил им. Странно я был не в своей комнате как обычно. Эта комната была на много больше, не говоря о том, что она была почти роскошна. Рядом с большой кроватью, кресло, вместо стула и на кресле не форменная голубая хлопковая пижама, а серебристый шелк дорогого халата. Где я и что это за изменения? Дверь открылась и я увидел на пороге мужчину. Где то я его уже видел. Ах да, это гость Хилсена. Первый человек увиденный мной у Хилсена... если только это человек. Я вспомнил, что Хилсен называл его, господин Вандхор. Сейчас этот господин разглядывал меня а я признаться с некоторым любопытством его. Он был очень высок, широк в плечах, величественен. Красив надменной, холодной красотой. Невольно подумалось, что блонди бы оценили. Правда волосы его спускавшиеся по спине ниже пояса, были белыми как у сильверов. Не дотянул до блонди. -Как ты себя чувствуешь? Спросил он , подходя к кровати и в голосе его, было некоторое участие. Я подтянулся и сел повыше, поправив сползшее одеяло и вдруг смутившись от вида исколотых рук. -Спасибо, сейчас хорошо. -Я перекупил у Хилсена твой контракт и теперь ты будешь работать на меня. Я удивленно посмотрел на мужчину. -В качестве кого я вам нужен? Я не думаю, что вы совершили выгодную сделку. Мне не долго осталось. Мне вдруг стало страшно. В этом, стоящем передо мной человеке не было фанатичного огня Хилсена. Того огня, что отчасти оправдывает жестокость. Этот был холоден как лед, не смотря на все его участие. Для Хилсена я был подопытным животным в лаборатории, но в остальное время я был его помошником и прекрасно понимал, что Хилсен где-то даже влюблен в меня. По своему, через задницу, но однако. Для этого же я был просто вещью, которая понадобилась ему для каких то его личных целей. Неодушевленным предметом, который он купил. Что еще мне уготованно? Я повторил вопрос. -Для чего я вам? Что от меня требуется? Вы уверены что я соглашусь работать на вас?
Элем Вандхор: Я увидел панику в его глазах, страх. А еще я увидел на сколько он юн. Вчера это так не бросалось в глаза. Хилсен немного рассказал мне об этом мальчике. Немного того, что рассказал ему сам Ник, немного из того, о чем Николас не подозревая говорил в бреду. Я раздумывал над полученной информацией и картинка складывалась вполне меня удовлетворяющая. Примерно на мой взгляд все произошло так. Красивый , умный мальчик из хорошей семьи. Сомнительно что просто человеческой, но не суть, в основном все показатели говорили о том, что он человек, или правильнее сверх человек, но не более. Мальчик которого берегли от внешнего мира, от забот и трудностей. Вероятно избалованный, а может и нет, но явно незрелый и наивный во многом. Мальчик легко сломавшийся, когда на него обрушились беды. Кто -то по имени Энто и кто -то по имени Брюс обманули его. Вероятно этим людям он очень верил. По некоторым бредовым фразам, и Хилсен, да и я сделали вывод о том, что некто Брюс был любовником. А вот это очень интересно. Уже какой месяц словно телесериал, наши дамы обсуждали душещипательную историю, некого писателя, Брюса такера, если мне не изменяет память, который разыскивал любовника. Любовник был введен в заблуждение, изуродовал себя и бежал в неизвестном направлении. И вот передо мной юноша, с изуродованным лицом, не желающий жить, и сейчас смотрящий на меня испуганными глазами. Я подошел к компьютеру и сделал запрос по Брюсу Такеру. Я угадал, там на постели сидел некто Селен Дьюс, а вовсе не Николас Дэн. Нужно будет поподробнее ознакомиться со всей этой информацией...потом. Я выключил компьютер и посмотрел на мальчика. -Я знаю, ты хочешь жить на самом деле, что бы ты не говорил. Я прав? Я видел как шевельнулись его губы. Шевельнулись в немом протесте, он промолчал, но глаза говорили за него. Страх пополам с какой-то отчаянной надеждой. и вдруг он выпалил. -Помогите мне забыть. Помогите забыть и я согласен на все. Это было похоже на крик о помощи. Словно он тонул и из последних сил цеплялся за осыпающийся под пальцами берег. -Расскажи мне о себе Селен. Многое я могу узнать сам, но хотелось бы все узнать из первоисточника. Я сел в кресло и усмехнулся, видя как расширились его глаза. -Ничего сверх естественного, ты в розыске и твоя голография мелькает в головизоре. Молчал он долго, а я не торопил его. От того на сколько он будет откровенен, зависит наше дальнейшее сотрудничество. Я не сомневался в том, что для юноши оно окажется весьма заманчивой перспективой. Я ждал не зря. Он заговорил. Голос его звучал тихо, спокойно и ровно. Словно он давно выдохся или все свои эмоции перемалывал внутри себя. Судя по его рассказу, мои предположения были почти верны. Я мог бы сейчас сказать ему, что он ошибся, что его любовник разыскивает его бросив все, поставив на карту и карьеру и репутацию, но я не сказал этого. Для моих планов это не подходило. Селен говорил, а я спокойно рассматривал его. Я вновь и вновь получал удовольствие. Эстетическое удовольствие, от этой чистой, гладкой светлой кожи с легким золотистым отливом. Цвет волос красивый. Белое золото, я бы назвал, но сами волосы в плохом состоянии. ... Селен говорил долго, а я не перебивал его. Селен, это имя ему очень подходило. Он весь казался сотканным из лунного света. Пепельный свет луны, как говорил Леонардо да Винчи.Неяркий, нверный, завораживающий. Но имя ему следовало подобрать другое, а жаль. Его имя было именно его. Я слушал и перебирал имена в поисках подходящего. И все же он был Селеном. Кто бы не нарек его так, он точно угадал это имя. Было множество других лунных имен, но ни одно не подходило ему как это. Мягкое, словно мерцающее лунным блеском озеро. Дьюс-родник. Селен замолчал и я спросил его. -Ты хотел бы жить все забыв? Он помедлил но кивнул. -Ты слышал о корпорации ****, хотя вряд ли, откуда. Я улыбнулся. Корпорация принадлежала нашему клану и ее разработки не имели аналогов. Какого же было мое удивление, когда этот мальчик вдруг сказал. -Корпорация ****, рабты над проектами, Тень, Лунстр, Эммигана, серия разработок по боевыми имплантам, имплантам трансформерам.... Небольшая пауза и что то на подобии победной улыбки на его бледных губах. -А так же создание исскуственного интеллекта, который от вас удрал. Я воззрился на него не веря своим ушам. -Откуда? Он вновь улыбнулся на удивление живо. -Это я выкрал ее у вас. Я взломал вашу базу данных. Сколько же торжества в его глазах. Я был поражен, мы думали что работала огромгая корпорация сетевиков, а взлом совершил этот мальчик и несколько его помошников. Что же за мозги в этой голове? -Где она сейчас? Он пожал плечами. -Я не знаю, честно, я отпустил ее до того как пошел к Хилсену. Я едва не взвыл, это была большая потеря. Наши агенты все еще пытались вычислить похитителей и выкупить искина, а оказывается мальчишка просто выпустил его в сеть. Придушить на месте? Стоп, нет, я уже обдумал что будет с тобой дальше мальчик. -Я могу помочь тебе. Навсегда закрыть убивающие тебя воспоминания. Дать тебе новое направление и новый смысл жизни. Твоя беда в том, что ты слишком красив. Люди видят лиш красивое лицо и красивое тело. Я дам тебе возможность применить это на благо. На свое благо, дам возможность отплатить тем, кто видит в тебе лишь красивую игрушку. Научу наслаждаться своим телом. Стать божеством которого будут желать, за ночь с которым не побоятся даже расстаться с жизнью. Красиво звучит? Я могу тебе это дать. Жизнь в которой ты будешь наслаждаться телом и дарить наслаждение душе, своей душе, уничтожая этих "ценителей"... Последний эксперимент дает тебе возможность прожить дольше, чем ты мог расчитывать. Примерно пять, а может и десять лет, но есть одно но. Ты уже не сможешь жить, не употребляя ома ежедневно. Но я позабочусь, что бы запас ампул с ядом у тебя был всегда. Ты согласен?
Селен Дьюс: Я слушал его, а в душе нарастала паника. Я хотел жить забыв, но не хотел мстить. Лишь однажды злоба проснулась во мне, когда я решил, что Иржи отобрал у меня Энто, но и она прошла, когда я понял, что значит любовь между двоими. -Я не хочу никому мстить. Тихо сказал я и взглянул этому мужчине в глаза. Он немного помедлили и спросил. -Почему? Разве ты не рад был бы отомстить тем, кто обманул тебя. Я покачал головой и улыбнулся. -Нет, потому что я люблю их. Они предали меня, но я не могу их ненавидеть. Это сильнее меня, и от этого мне больнее наверное. Я хотел бы их только забыть. Попробовать начать жить с начала. Если это в ваших силах, то я могу быть очень полезен для вашей корпорации. Мужчина кивнул, после чего я был поставлен в известность что в данный момент нахожусь при лабораториях корпорации, и эта комната по сути комната моего... хм,. спасителя? Далее у меня будет новая жизнь, новое имя и свой дом. Об остальном поговорим позже. Через два дня, когда я окончательно пришел в себя после последнего эксперимента, меня доставили в саму лабораторию. Все здесь было с размахом. Я с интересом разглядывал сложнейшую аппаратуру , пока меня готовили к операции. Потом все ушло во тьму анабиоза....и я перестал быть.
Элем Вандхор: Психология и поведенческие мотивы этого мальчика, меня совершенно не устраивали. Даже считая себя преданным, он любил тех, кто его предали. В нем не было зла изначального. Какой бы не была его семья, не сумевшая привить ему защиту от внешнего мира, защиту, которая дается со здоровым цинизмом, они преуспели в том, что можно было назвать пресным словом "добро". Добро не способно защитить, открытая душа слишком уязвима, доверчивое сердце слишком легко разбить. Даже наученный горьким опытом, он еще доверял. Конечно ситуация у него была сейчас безвыходной, но он не сопротивлялся. Это не признак инфантильности, это признак незрелости. Чаще всего такое проходит с годами, но мне нужен был немедленный результат. Я мог бы оставить его таким , какой он есть и воспользоваться его мозгами на благо корпорации, но он был ценен тем, кем его сделал Хилсен. Прекрасная, ядовитая игрушка. Для меня он был более ценен именно в этом качестве. Пока он набирался сил, для того что предстояло пережить его организму, разрабатывалась сложнейшая система. Система имплантов, в корне меняющая личностные характеристики. Это не гипноз, где все временно и может сорваться под воздействием внешних факторов. Мне нужна была надежность. Мы позаимствовали систему блоков у наших соседей сетхов. Дикая раса, мнящая себя древними. Раса проповедавшая насилие, навязанное им самой природой их существования. Раса животных с человеческим обликом. Но система блоков сетхов не совершенна, так как имет другую основу. Мы же разработали серию имплантов, которые импульсами определенной частоты, меняли личностные характеристики. Включали или выключали те или иные участки мозга. Импланты размером с четверть макового зернышка. Они оживлялись под кожу. Операция сама по себе не сложная, безболезненная. Трудны только первые два дня, когда человек приходит в себя, став не собой, а совершенно другой личностью. Да и трудны эти дни не совсем для него, а скорее для тех, кто с ним работает, так как они в отличии от испытуемого, помнят его прошлую личность. Моей целью, было превратить этого милого, отчаявшегося, запутавшегося наивного юношу, в циничного, искушенного, развратного, холодного, но умеющего притворяться страстным и беззаветно преданного мне молодого человека. Помимо личностных изменений, мои специалисты занялись и его внешностью. Утонченный стиль. Даже немного гламура. Высшим шиком среди знати , было ношение полумасок. Не таких которые когда то носили на карнавалах и которые закрывали верхнюю часть лица. Эти полумаски были иными. Закрывалась одна половина лица. Чаще контрастного цвета, с изысканным орнаментом имитирующим дорогие ткани. Маски изготавливались по слепкам, или же основа наносилась кистью на лицо. Тонкий слой мягкого гелиума. Застывавшего надежной, дышащей пленкой, плотно прилегавшей к коже. Токая маска не упадет и сорвать ее невозможно.Слишком тонок слой, как пленка. Можно снять лишь аккуратно зацепив краешки косметическим пинцетом, можно легко надеть вновь просто приложив к лицу и расправив. Иные модники заказывали себе десятки таких масок. Для Селена были заказаны две. Одна изысканно белого, покрытого чуть выпуклым , имитирующим фактуру расшитой парчи, золотисто серебрянным орнаментом. Эта маска, закрыв уродующие совершенное лицо шрамы ожога, делала это лицо непостижимо прекрасным. Загадка, притягивающая своим серебристо золотым мерцанием. Переливающаяся в гармонии с прекрасным цветом волос. Волосы естественно тоже привели в порядок, придав им гламурный вид слегка встрепанной шевелюры. В такой оправе, яркие, голубые глаза юноши должны были смотреться редкими аквамаринами. Это окончательно делало его похожим на изысканную драгоценность. Вторая маска имитирующая узорчатый шелк, узор был только тональным, серо-серебристая, больше привлекала внимание к нежной, светлой коже незакрытой половины лица. Более скромная, она подчеркивала красоту точеных черт. И очень гармонировала с новым именем Селена. Я придумал ему имя, вспомнив фразу о луном свете, великого гения да Винчи. Пепельный свет. Эши Лайт. Итак по пробуждению этой спящей красавицы я получу конечный, нужный мне продукт. Жалко ли мне было его? Да, безусловно жалко. Вампирам как и людям свойственны эмоции, но мы не переживаем их так глубоко. Возможно поэтому и живем в три раза дольше. Мне было жаль юношу, где то тронувшему меня своей чистотой, ибо я собирался сделать из него совершенно иное. Тоесть уничтожить его личностные характеристики полностью. Полностью заблокировав память и дав совершенно новые воспоминания. Воспоминания тщательно смоделированные, дающие ту самую основу, для новой личности. Как я и обещал, я давал ему возможность забыть, и начать жить с начала. Я только не предупредил его, что в новой жизни, он будет совершенно другим. Предупреди я его и он бы отказался, так как подобное пугает. К тому же его сущность восстала бы против того, кем он должен был стать, но я не спрашивал его согласия. Мне оно ни к чему. Я стану создателем нового Селена... нет, Эши Лайта. Мы учли все, и импланты были разработаны самым тщательным образом и те которые блокировали прошлую память и те которые несли новую историю прошлого и те которые меняли личностные характеристики и те, которые в целом меняли так называемые характер и темперамент. Сочетание несочетаемого. Циничная холодность, юношеское обаяние невинности и абсолютная развращенность. Этому созданию не нужны были афродизиаки для того , что бы пленять, доводить до безумия своих партнеров, все это заменяли импланты. Они же создавали ауру сексуальной привлекательности, без каких либо феромонов. Какую же драгоценность я получал в свои руки. Мощное оружие, отравленный клинок, нет, скорее бокал изысканного, отравленного вина. Отравленный поцелуй, за который не жалко своей жизни. И при всем этом мальчик был чрезвычайно умен. Но здесь я обезопасил себя. Большой ум часто создает проблемы тем тем, кому он подчиняется, так что был вживлен имплант, диктующий абсолютную преданность мне и корпорации. Эши, а теперь я буду называть его только так, был еще в анабиозе, мы решили выдержать его в исскуственном сне двое суток, после операции, что бы снять шок, перенастройки мозга. Я внимательно рассматривал, то что мы сотворили. Маска действительно делала это лицо невыразимо привлекательным, притягивающим и завораживающим. Я наблюдал за своими сотрудниками принимавшими участие в создании новой личности. На спящего Эши , смотрели с восторгом и желанием, но не смели прикоснуться с целями, не имеющими отношения к проекту. Эши был собственностью корпорации и моей, а значит неприкосновенен. Юноша был все еще излишне худ, но это легко поправить. С самого начала его прибытия сюда, ему вводились специальные препараты, аналоги высококалорийной пищи, которые быстро меняли это тело, возвращая ему изначальные пропорции. Красивое тело, не перекаченное мышцами, но и не субтильное. Грациозное, гибкое и сильное тело. Он спал, похожий на юного бога любви, сияя светлой кожей, весь словно сотканные из бледного света луны. Прекрасный, отравленный цветок. На имя Эши Лайта, был приобретен небольшой особнячок, в элитном районе и открыт достаточно внушительный счет в нескольких банках. По новой легенде, по его новым воспоминанием, он был единственным сыном, давно упокоившихся родителей, баловнем судьбы, богатым наследником. Конечно с ним предстояло еще много работы, учение тому, что он должен уметь, но нужные импланты облегчали и эту задачу, давай направленные импульсы именно на то, что было нужно изучать. Это в обоюдной любви, в угаре чувств не важно что партнер не умел, нас даже умиляет неумелость возлюбленного и мы стремимся стать единственными учителями на пути познания в этой области, с Эши все было иначе. Он должен был быть искушен. Он должен был уметь и знать все. Он должен был стать живым соблазном. В него должны влюбляться не просто как в красивую статую, его должны желать, желать до крика, до бессонных ночей, до навязчивого кошмара. Я позаботился о том, что бы найти ему учителей в искусстве любви. И не только любви. С Эши будут заниматься несколько преподавателей, музыка риторика, литература.... Он должен быть не только сексуально привлекателен, но и интересен как собеседник, завораживать не только красивым лицом и телом, но и голосом, искусно используя оттенки модуляции. При его способностях и помощи нужных имплантов, все обучение займет не больше недели. Я в который раз улыбнулся, понимая какое сокровище попало ко мне в руки.
Селен Дьюс: Вот я и вернулся домой. Не совсем домой, так как поселиться мне пришлось в новом особняке, но то что я был на своей планете меня уже радовало. Долгое путешествие не то чтобы утомило меня, просто я соскучился по дому, по прислуге которую знал с детства и которая обожала меня и стремилась удовлетворить любые прихоти еще до того, как они были высказаны. Хорошо быть дома. Спал я вероятно беспокойно. Выпутавшись из вороха шелка, я соскочил с кровати и не одеваясь подошел к окну распахивая его. Высокие, от пола до потолка окна, вели на террассу утонувшую в саду. Густые, цветущие, высокие изгороди надежно скрывали террасу от посторонних глаз, поэтому я не стесняясь наготы опустился в шезлонг, потянулся и взяв со стола пачку сигарет, достал тоненькую палочку и с удовольствием закурил. Я очень долго путешествовал. Мне это было необходимо для снятия стресса. Я до сих пор вздрагивал вспоминая бушующий пожар в нашем родовом особняке. Я тогда очень сильно пострадал. Лицо, мое лицо было изуродовано. Ожоги были на столько сильны, что пострадали лицевые мышцы. Часть лица, представляла собой кошмар. Правда видели этот кошмар, только я и немногие слуги. Я еще до катастрофы привык носить маску. Герцог Элем, друг нашей семьи и мой тайный покровитель, мой обожаемый покровитель, все подготовил к моему возвращению. И этот небольшой, но похожий на шкатулку с драгоценностями особняк и даже позаботился о том что бы был восстановлен мой гардероб и многие мои личные вещи, по которым, я оказывается тоже очень соскучился. Герцог Элем, когда то покровительствовал моему отцу, и после смерти моих родителей перенес это покровительство на меня. За что я был ему безмерно благодарен. Герцог Элем был моим кумиром. Жаль я не вампир как он, но я старался быть похожим на него. Раньше, в детстве я изо всех сил копировал жесты и манеру герцога двигаться. пока он не обратил на это внимание и смеясь не сказал мне. Эши, каждый ценен своей индивидуальностью, а не тем, что как обезьянка копирует кого=то, хотя лучшее не грех и перенять. Слово герцога, его мнение, его поощрения, были для меня самым важным. Я дорожил каждым его взглядом, каждым моментом общения с ним. Но вчера случилось самое прекрасное, что могло случиться в моей жизни. Я знал что нравлюсь очень многим, я видел взгляды пожирающие меня, едва я входил в зал ли ресторана или в театральную ложу, но все это было так, пустое. Вчера в связи с моим приездом, герцог навестил меня и после ужина задержался. Мы много говорили. Он расспрашивал меня о путешествии, а потом.... ...Он ушел пока я еще спал, но мое тело до сих пор помнило его прикосновения. Я удовлетворено улыбнулся и потянувшись в блаженной истоме, нажал кнопку вызова прислуги. Пора было заняться собой и готовиться к обеду, который Герцог собирался дать в честь моего возвращения. Может быть теперь я получу официальный статус его любовника? Это было бы здорово. Сморщив нос, я вытерпел утреннюю иньекцию. После той катастрофы, они были обычным началом дня, хотя я каждый раз вздрагивал от укола. Больно ведь!
Элем Вандхор: Неплохо. Вот так, довольно скромно, Элем оценил секс со своей новой игрушкой. Наличие опыта чувствовалось, но это не было искушенностью. Послушное, жаркое тело, обожание во взгляде. Это Элм мог получить в избытке и у других. Но ведь они только начали…Эши был готов на все лишь бы угодить своему кумиру – он будет прилежен. Элем был не намерен слишком часто баловать его своим вниманием – пусть знает, что его надо заслужить. Поэтому на следующий день он был довольно холоден и всячески выказывал скуку. Позволил себе лишь мимолетную ласку – так по привычке гладят болонку.
Селен Дьюс: Я приехал в роскошный дом Герцога Элема, пораньше, но у меня хватило времени, что бы уделить внимание своей внешности с особой тщательностью. Выглядел я на все сто. Это показало мне огромное зеркало в холе. Без излишней яркости и роскоши, в элегантном жемчужно-сером костюме. Белоснежная рубашка с пеной кружев. Изыскано, скромно, что еще больше подчеркнуло на сколько хорошо я сложен, на сколько светла и свежа моя кожа и на сколько привлекательно смотрится светлое золото моих волос. Я улыбнулся себе в зеркале. Шелк пепельной маски нисколько не стеснял мимического движения открытой половины лица. Я был красив, я себе нравился. Герцог немного огорчил меня своей холодностью, но честно говоря большего я и не ждал, может потом, когда наступит ночь. Вампиры вообще эмоционально гораздо сдержаннее людей, но все же где-то меня задело это спокойное равнодушие после тех жарких часов в постели. Возможно ли , что я не смог увлеч партнера. Опустив длинные ресницы я не сводил тем не менее глаз с Герцога и думал о том, что неплохо бы заставить его ревновать. А потому ослепительно улыбнулся первому пришедшему гостю....
Элем Вандхор: [b Герцог внимательно наблюдал и за самим Эши и за теми, на ком он оттачивал свое умение обольщать. Однако внимательно не значит очевидно. Можно было подумать, что Элем все свое внимание отдает гостям. но совершенно забыл про того, в чью честь затевался этот обед. Его новая игрушка имела успех, да еще какой. Мальчик явно пытался привлечь внимание покровителя заигрываниями с гостями. Если он перешагнет грань дозволенного, пусть никто эту грань для него и не обозначал, будет наказан.
Селен Дьюс: Я увлекся. Тот высокий брюнет лет 30 мне очень понравился. Мне нравятся красивые лица высокородных, как именуют себя вампиры. Этот был из них явно. И кажется он был не очень дружелюбен по отношению к Элему, это меня и подхлестнуло еще больше. Велась какая=то дискуссия о литературных пристрастиях современников и я кинул в общую беседу несколько замечаний. Ничего особенного, просто что то язвительно стервозное в адрес современных писак. Этим я привлек внимание черноволосого красавца вампира и он уже обратился непосредственно ко мне. Так вышло что мы оказались на балконе вдвоем, выйдя покурить. Огромная лоджия утопавшая в чудесных белых с золотистыми прожилками цветах. Цветы пахли одуряюще, как многие ночные цветы. Моего собеседника звали Лантли, он был умен, еще бы, среди высокородных дураков нет, он был язвителен, это присуще большинству из них, но я язвил и стервозничал не меньше и мы явно нравились друг другу...
Элем Вандхор: Глупенький маленький Эши. Лантли не интересовали юноши, однако он бы трахнул новую игрушку элема только чтоб досадить герцогу. Что похоже и собирался сделать на балконе. Элем вышел туда, когда пара начала обниматься. - Эши, ты так скоро решил сменить покровителя? - во фразе даже не укор, легкое скучающее презрение.
Селен Дьюс: -Нет, это просто звезды, цветы и головокружение от того что я дома. Ответил я смеясь и ни чуть не смущаясь. Ничего особенного Элем не увидел. Подумаешь объятия. Продолжая улыбаться я привел в порядок чуть смятую рубашку и бросив Лантли обещающий взгляд промурлыкал. -Не у всех же вампиров холодная кровь. После чего проскользнул в дверной проем , страшно довольный своей выходкой и взяв у официанта обслуживающего обед, бокал шампанского, утроился на диванчике в стороне от гостей.
Элем Вандхор: Однако какая восхитительная наглость. пусть сейчас Селен считал себя Эши, пусть ложная память заменила ему настоящую боль, но характер остался прежним. Странно было бы ожидать покорности от того, кто обворовал корпорацию, сумел уйти от убийц и в итоге отпустил добычу на свободу. Лантли смотрел в его сторону ну очень задумчиво. Чтож, прием завершился. Бриллиант увидел свет и заблистал. Осталось добавить несколько граней. Ночью он вызвал Эши к себе в спальню. - Сними все.-тот разделся, да, мальчик умел себя приподносить. - Я сказал все. И маску тоже.
Селен Дьюс: Это как удар, как пощечина. Я расширившимися от ужаса глазами посмотрел на Элема. -Зачем? Ужас плескался у меня в глазах, Я сам не мог без отвращения видеть в зеркале то, что было под маской. Маска так устроена что ее можно носить не снимая, что я и делал. -Зачем, я не хочу...
Элем Вандхор: - Эши, мне нет дела до твоих желаний, - Элем проговорил это с мягкой улыбкой, которая контрастировала со смыслом сказанного. - У меня холодная кровь, поэтому не медли. Выполни приказ и согрей меня. И пусть это станет тебе уроком. Чтоб ты не забывал, кому обязан возможностью скрывать свое уродство. Я хочу почувствовать твою благодарность. Элем ждал. Своенравие это хорошо. но до определенного предела, иначе пешку неудобно использовать, вдруг она сама решит расхаживать по шахматной доске.
Селен Дьюс: Вызов? О Элем для меня значил очень много, но была и моя собственная гордость. Усмехнувшись я подошел к столику на котором нашел тонкий пинцет и аккуратно поддев маску за край, медленно снял ее. -Как изволит мой господин, -вызывающе улыбаясь промурлыкал я, медленно поворачиваясь и оглаживая собственное тело.-по ночам все кошки серы, или прикажете зажечь свет поярче? Я скользнул в постель и провел языком дорожку от груди до паха, поднял голову и посмотрел вампиру в глаза все так же вызывающе улыбаясь. Я знал что мое тело способно свести с ума. Пусть он холоден, но он не был бы со мной в постели, если бы не желал меня.
полная версия страницы