Форум » Архив » Особняк Корда Нортона (1) » Ответить
Особняк Корда Нортона (1)
Корд Нортон: Апатия.
Рики: Ты дотрагивался до меня и мне было приятно. Твои пальцы... но опять в перчатке... Ты дотронулся до ошейника. Неужели Кано рассказал тебе и ты решил... Я заговорил: - Я... Я читал, а потом помогал Кано... убирать в комнатах, помог ему застелить постели и... и на кухне тоже помогал, чистил овощи и... и разбил одну тарелку... - произнеся это, я сжался, ведь это тарелка... всего лишь тарелка... ты же не сделаешь этого из-за тарелки... Я снова заговорил, быстро, оправдываясь, - Я... я даже не знаю, как это случилось, я не заметил ее, зацепил локтем, пытался поймать, но не успел, она выскользнула из рук...
Корд Нортон: Я приложил палец к твоим губам, заставляя замолчать. Ты оправдывался... Торопился, глотал слова, оправдываясь за какую-то тарелку. Неужели ты теперь так меня боишься? - Кано мне ничего не говорил о тарелке... - я старался говорить мягко. В тебе был надлом. Я ощущал это так явно. Неужели я сломал тебя? И ты теперь будешь... таким? Я почувствовал укол... в душе. Так называемая совесть? Мне было жаль. Жаль тебя. Жаль тебя такого, каким ты стал. Ты боролся за меня. За свои чувства. А что получил? Страх и боль? И это дал тебе я. Я взял контроллер ошейника, свой. Только через него можно было отключить болевое устройство ошейника. Снять его с тебя я не мог, по контракту пет обязан носить ошейник или кольцо с идентификационными данными, но отключить болевое устройство...
Рики: Я видел, видел, как твоя рука потянулась к контроллеру... Из-за тарелки... Корд... ты никогда таким не был... Я... я не узнаю тебя... Что они с тобой сделали... Из-за какой-то паршивой тарелки... Раньше... опять это чертово "раньше". Оно преследовало меня, не желая отступить, а я не желал расстаться с этим "раньше", все еще надеясь... Ты не бил меня даже на более серьезные проступки, за мои выходки, за поведение... А теперь... из-за терелки... Я сглотнул, но ничего не сказал... Лишь закрыл глаза... Готовый к боли... К наказанию... Сжал руку в кулак, ожидая разряда...
Корд Нортон: Я замер на мгновение, уловив твое движение. Ты был готов к наказанию. Так безропотно, покорно... ты был готов принять от меня даже оглушающую боль шокера... Я быстро набрал команду на пульте, отключая болевое устройство, и отложил пульт на столик. Ты все так же сидел неподвижно, с застывшим выражением немой покорности на лице, сжав руку в кулак. Я медленно снял перчатки, небрежно бросил их на столик. - Боли больше не будет... Я провел ладонью по твоей голове, ласково, осторожно. С волос - по шее, коснулся плеча.
Рики: Я открыл глаза. Ты смотрел на меня и касался меня рукой... по волосам, шее, плечам... И я, все так же стоя на коленях, выпрямился, потянулся к тебе и обнял, притягивая к себе, утыкая нос тебе в плечо, прижимаясь, чуть-чуть всхлипывая... Я не хотел расцепить рук, никак не хотел, хотя и знал, что тебе неудобно так сидеть, согнувшись.
Корд Нортон: Я растерялся. Ты обнимал меня и плакал. Я был готов к чему угодно. К твоим радостным воплям, даже просто к улыбчивому молчанию... Я так надеялся увидеть что-то новое в твоих глазах... Но не эти молчаливые слезы. Я полуобнял тебя за плечи, как будто пытаясь утешить... Я не умею утешать. И то, что мне сейчас внутри горько, не в коей мере не умаляет моей вины. Я сломал тебя... неужели действительно сломал?.. Ты обнимал меня за шею. Я ухватил тебя покрепче, и поднялся, подхватывая на руки. И понес в спальню. Я положил тебя на кровать, а сам начал раздеваться. Ты начал раздеваться сам. Ты никогда не забывал, что я не люблю лишней одежды в постели. Освободившись от сьюта я забрался под одеяло, прижимая тебя к себе, ощущая прохладу твоей кожи, согревая тебя собой.
Рики: Правила... правила... правила... правила... Я боялся нарушить правила и не замечал, что мы с тобой - живые... Сейчас именно ты, а не я, нарушил установленные правила, отключив болевой шокер. Ты нарушил тобой же установленные правила. И я был рад этому, рад, потому что понял, что хоть чего-то добился. Доверия. Ты доверял мне, и это было очень немаловажным. Ты был таким осторожным, ласковым, так обнимал меня. И я успокоился, согреваясь вместе с тобой, прижимаясь к тебе, обнимая тебя в ответ. Ты смотрел на меня так нежно и тепло... Я попытался улыбнуться тебе, вышло конечно криво, но все же... И мне не хотелось ничего говорить. Может быть завтра я снова скажу себе, что мы с тобой почти никогда не говорим, что все, что твориться между нами - это "пэт и хозяин", но сейчас я не хотел нарушить того состояния, в котором мы были оба. Я знаю, впереди буде еще много таких моментов... Но сейчас... Сейчас ты обнимал меня, прижимал к себе и нам было хорошо... Я лежал, уткнувшись тебе в грудь носом и засыпал. Спокойно и тихо. Как и ты...
Корд Нортон: Ты засыпал. И я промолчал. Так и не смог тебе сказать - прикоснись ко мне... Ты уткнулся мне в грудь, и я только осторожно коснулся губами твоей макушки. Тихая нежность, мягкое спокойствие. Все что осталось? Может быть да, а может и нет. И я понял, понял, чего мне не хватало. Я лежал и гадал: станешь ли ты когда-нибудь прежним, или это теперь все, что у меня осталось? Покорный, прячущий в глубину души страх, готовый довольствоваться мимолетной лаской, то ли пет, то ли возлюбленный? Я лежал не шевелясь, и сон не шел. Я слушал твое дыхание, а сам все думал и думал...
Рики: ****************** Утром я проснулся, когда ты еще спал. Я лежал и разглядывал тебя. Спокойное выражение твоего лица... Теперь ты не кричал во сне, лишь прижимал меня к себе и успокаивался, дышал ровно и тихо. И мне было хорошо - нежиться в твоих объятиях... Я улыбнулся, провел пальцами по твоей скуле, коснулся губ, провел пальцами ниже, по шее, по груди... Ты мой... Только мой... Я пододвинулся ближе, с головой под одеяло и... ...Легкие касания, нежные, влажные... Так осторожно, мягко, чтобы не сделать неприятно... Слегка языком и губами, и тут же сильно, забирая до самого основания... Мой...
Корд Нортон: Состояние легкой полудремы... Мне не хотелось открывать глаза. Я чувствовал, что ты уже проснулся. Потом твои легкие касания... Ты думал, что я еще сплю, быть может поэтому ты решился прикоснуться ко мне... Теперь ты всегда спрашивал разрешения, чтобы коснуться меня. Я сам приучил тебя к этому. Теперь я пожинал горькие плоды своих усилий. Как прав был тогда Ясон... Внезапная ласка была такой неожиданной и оглушающей. Будто разряд тока по позвоночнику. Заставляя вздрогнуть, выталкивая полустон-полувздох из груди... Пальцы судорожно сжались, комкая шелк простыней. Только не останавливайся...
Рики: Ты проснулся... Но ты сам еще не осознал этого. Твое тело проснулось. И отвечало мне... Я продолжил, не отрываясь, лишь изредка следя за твоей реакцией из-под челки, и мне нравилось то, как ты реагировал на меня. Я игрался с тобой, лаская, то сильнее, то отпуская... То проходясь языком, то пальцами... Ты начал подрагивать и я сосредоточил движения на самом верху, не забывая и руками ласкать по всей длине... ...Мой... - прошептал я, облизываясь, смотря на тебя довольно, смотря, как в сильном дыхании вздымается твоя грудь, как пальцы отпускают скомканную простынь. Пока я еще не выпустил тебя, хозяйничая языком все там же, слизывая все до капельки, лаская руками бедра и живот. А потом подтянулся к тебе, целуя грудь, шею, подбородок, и коснулся твоих губ своими...
Корд Нортон: Я хотел прижать тебя сильнее, но сдерживался, боясь разрушить невесомость нежности, которую ты мне дарил. Сам. По своей воле. Не спрашивая разрешения. Ты коснулся моих губ своими. Я осторожно пробовал пресноватый их вкус, и почувствовал как ты сжался и напрягся, будто испугался... Я обнял тебя, удерживая на себе, подтягивая выше, целуя медленно, будто смакуя невиданное экзотическое блюдо.
Рики: Ты удерживал меня, а я уже просто распластался по тебе, прижимаясь, ластясь, удерживаясь на тебе за плечи, продолжая целоваться... И все же я оторвался от твоих губ, заглядывая в глаза под пушистые ресницы, сдунул челку с твоего лба, потерся щекой о твою грудь... И улыбнулся тебе, но... Ты удивленно приподнял бровь и я понял, что сделал что-то недопустимое. Конечно же, мало того, что я самовольно дотронулся до тебя, так еще и оказался не тебе, посмел касаться твоих губ своими... Но, черт подери, как же хотелось нарушить эти дурацкие правила. Я не мог. Нарушить их не мог. Выполнение правил было обязательным условием того, что я жил здесь... или жил вообще... Я снова поцеловал тебя и соскользнул, ложась рядом, обнимая тебя поперек груди, устраивая голову у тебя на плече...
Корд Нортон: Я еле сдержал разочарованный вздох. Ты снова пристроился рядом, а я... мне хотелось другого... Я перевернулся на бок, выскальзывая плечом из-под твоей головы, и навис над тобой, упираясь руками по бокам от твоей головы. Волосы скользнули по обе стороны, светлым занавесом отгораживая наши лица от окружающего мира. Я смотрел тебе в глаза, приближая свои губы к твоим, и поцеловал тебя. Вот только нежность и медлительность поцелуя переросла в бурю.
Рики: Я вцепился пальцами в твои плечи, раскрываясь навстречу тебе, выгибаясь, желая прикоснуться всем телом, кожей, ощутить твое тепло. И я обнял тебя, притягивая к себе, жадно держа тебя за спину. Как же я соскучился по тебе, по такому, каким ты был раньше и сейчас. Внутри у меня потеплело от твоих прикосновений...
Корд Нортон: Я брал тебя. Твое тело. Твою душу. Твою жизнь. Все, что ты безропотно отдавал мне. В твоих глазах светилась радость, но... Ты как будто боялся лишний раз пошевельиться, давая волю своим чувствам. Чтобы не нарушить правила. Когда ты стал бояться нарушать правила? Когда дал мне право распоряжаться твоей жизнью? Твоя мягкость и податливость были полны невысказанной нежности, но в них не было той страсти, того голода и желания, которых мне сейчас так не хватало... Я поцеловал тебя ласково, растягиваясь на боку рядом с тобой, успокаивая свое дыхание, давая успокоиться тебе. Я водил пальцами, испачканными твоим семенем, по твоему животу, рисуя неведомые даже мне узоры, а ты лежал рядом со светящимся взглядом, и не шевелился, терпя щекотку. Как будто боялся, что я разозлюсь, если ты засмеешься... - Пойдем в душ, Рики... - я поднялся с кровати, и пошел в душевую, наблюдая краем глаза как ты быстро соскочил с кровати и последовал за мной, не говоря ни слова.
Рики: Вода была теплой и ласковой. И лениво стекала по коже. Я стоял лицом к стенке, опершись о нее руками, а твои пальцы, скользкие от геля, массировали позвонки у меня на сине, потом перебрались на шею, под волосы, потом заскользили по груди... Я не двигался, давая тебе выбирать самому... Ты словно бы изучал меня... А потом повернул лицом к себе... Я облокотился о стену спиной, поднял руки над головой, а ты прижал меня собой, удерживая мои руки одной своей, второй начал поглаживать меня по губам... а потом начал целовать... проникая языком внутрь...
Корд Нортон: Ты безропотно стерпел даже то, что я поднял твои руки вверх и удерживал их над твоей головой, не давая тебе пошевелиться... А ведь раньше ты не любил, когда я ограничивал твою свободу движений... Я прервал поцелуй, и неспешно завершил наши водные процедуры, замотал тебя в большое пушистое полотенце, сам одел махровый халат... Быстрый завтрак, переодевание. Рабочий день никто не отменял. Ты ушел завтракать в свою комнату, а я быстро собрался, и отправился в отдел. В связи с проверкой могли возникнуть неожиданности разного характера, и мне лучше было бы быть на месте...
Рики: Я развалился на кровати, теребя свое "ожерелье". Под пальцы попал тонкий шрамик... Красноволосый посол. Прием в особняке Советника... Моя выходка, едва не стоившая мне жизни... И твои руки, осторожно поднимающие меня с асфальта, заляпанный моей кровью твой сьют, нежный взгляд, тихий голос... И кольцо, что я оставил на подставке в машине... Глупо... Я тронул колечко на пальце. Провел по нему, по переплетению полосок. Снял его, вертя в пальцах. "Только ты... Навсегда..." Потом снова одел. И поклялся себе, что никогда не сниму. По визору были новости, какая-то программа про Терру и я с удовольствием пялился в экран. И вспоминал... "Только ты... Навсегда..."
Рики: Вечер так незаметно подкрался, что когда Кано принес ужин - я с удивлением посмотрел в окно. Да, оказывается уже вечер. Кано оставил поднос и пошел, что-то бурча себе под нос. Я остановил его и спросил в чем дело. Он замялся, начал отнекиваться и наконец признался, что у него почему-то болит голова. - Выпей! - посоветовал я. Кано сделал большие глаза и сказал, что не смеет даже и думать об этом. - Ну и зря. Когда голова болит - один глоток чего-нибудь крепкого и все будет в порядке. В итоге я уболтал Кано и он принес бутылку коньяка, старого, терранского, гораздо лучше того поила, что гордо именуют стаут. Кано сказал, что использует его только при приготовлении каких-либо блюд и только если он есть по рецепту, а сам он никогда таких вещей не пробывал... Я принес с кухни стопки и разлил ароматно пахнущую, прозначную коричневую жидкость. Потом взял стопу, Кано тоже взял стопку, я стукнул своей о его и опрокинул ее в рот... Кано попробывал сделать то же самое, но закашлялся, часть коньяка попала на подбородок, часть не в то горло... На глазах у него выступили слезы. Я утер его полотенцем и сунул ему в рот кусок мяса, из того, что он принес мне на ужин... ...Через полчаса мы болтали о всякой ерунде, чокаясь по последней из этой бутылки. Еда кончилась подозрительно быстро, Кано принес еще, попутно сходил, подготовил все для ужина "хозяина" и снова пришел ко мне в комнату. А еще через полчаса я оттащил спящего Кано в его комнату. Он вяло сопротивлялся, бормотал что-то о том, что обязан дождаться твоего прихода и отпихивал меня. Но я все равно уложил его в постель и закрыл дверь. А сам, хоть тоже плохо стоял на ногах, пошел в гостиную, дожидаться твоего прихода...
полная версия страницы