Форум » Архив » Планета АМОИ (в прошлом) (2) » Ответить
Планета АМОИ (в прошлом) (2)
Джон Ди: Хороша была галера: румпель был у нас резной, И серебряным тритоном нос украшен был стальной. Кандалы нам тёрли ноги, воздух мы хватали ртом, Полным ходом шла галера. Шли акулы за бортом... (Р. Киплинг "Гребец галеры") Тюрьма № 9836/076HSC архипелага планетарных тюрем. Наземные этажи Секция служебных помещений. Медицинская секция. Секция тюремных помещений. Секция технических помещений Секция генерирования и обслуживания атмосферного слоя. Космопорт. Подземные этажи (Засекречены) Секция лабораторий. Шахты. Примечание: Данные события происходят в 1--- году за 15 лет до высадки группы ученых "Abyss" и начала эксперимента по созданию идеального общества на Амои. Стадия генерирования атмосферного слоя входит в завершающую фазу. Но защитный купол еще необходим и окутывает планету.
Ответов - 85, стр:
1 2 3 4 5 All
Джон Ди: Последнее его замечание заставило меня разжать руки и отпустить его плечи. Я откинул волосы, падающие на лицо. Как только приду в себя - первым делом вымою голову. - Нет. - Сухо ответил я. - Он умер. Шесть лет тому назад. - Я не хотел вдаваться в подробности смерти отца. Моего отца - раз уж Алэю угодно было так высказаться. - Давай, сядем наконец есть. А то все остынет. И я отодвинулся - поближе к столу, подальше от него.
Алэй Лан: перемену было трудно не заметить - словно сквозняком потянуло. Если он опять замкнется от меня, как я его выковыривать оттуда буду? - Неудачная шутка, прости, ляпнул, не подумав. Я подвинул к себе тарелку. - Он был очень красивым...и очень холодным. Вот и все, что я помню. "А еще я боялся его до дрожи в коленках" - но этих слов я не произнес.
Джон Ди: Я искоса глянул на него. Да уж, если я напоминаю ему отца, то тогда наши отношения вряд ли когда нибудь наладяться... Отец... он действительно был холодным. Но этот холод обжигал. Ледяное пламя. Или пылающий лед. Оба определения подходили к нему идеально. О, он умел не то что посмотреть, пройти мимо человека так, что тот начинал чувствовать себя абсолютным ничтожеством. И, напротив, одно ласковое слово или благосклонный взгляд пробуждали в людях самые невероятные надежды. И еще от него, даже в спокойные минуты, исходило ощущение опасности. Его безумно боялись и одновременно безумно боготворили. А я... Я воистину был "кровью от крови и плотью от плоти". Любил ли я отца? Не знаю... Но то что я полностью понимал его, а он, в свою очередь так же полностью понимал меня - было несомненно. Даже в том, что он разрешил оставить мне брата - было это понимание. И в том, что он лишил меня его, а то, что это его рук дело я не сомневался сейчас ни секунды - тоже. Эме же не был его сыном. По крови да, но дух у него был иной. И в этом его счастье... - Отец был непростым человеком. И обычным людям с ним было нелегко. - Я помолчал и добавил. - И ты прав. Я действительно очень похож на него.
Алэй Лан: Я пожал плечами. - Я имел в виду внешнее сходство. Об остальном мне трудно судить. И, не отвечай, если не хочешь. Но как я оказался в интернате? Мое последнее четкое воспоминание… Я задумался. Черт. Муть какая-то. Висок прострелило болью… - Тише. Не шуми. Это сон. - Кто вы? - Я…хочу тебе что-то интересное показать. Ты когда-нибудь на лошадках катался? - Нет! А можно? - Конечно, можно, только не разбуди никого… - А как же Ано? - Он устал, мы его в другой раз позовем, хорошо? - Ладно…
Джон Ди: Есть резко расхотелось. Я оставил тарелку в сторону и достал сигареты. Анаша, конечно, не выход, но у меня возникло ощущение, что я опять могу сорваться. Всю жизнь избегал воспоминаний - что прошло, то прошло, эксгумация в любом виде вещь не из приятных, но сейчас это, видимо, было неизбежно. Я забрался на диван поглубже, прислонися к стене. Щелчок. Затяжка. Выдох. Я закрыл глаза... Мальчик проснулся от какого-то странного чувства. Что-то было не так. Но что? Тяжелые портьеры полностью занавешивали высокие старинные окна и в комнате царил наполненный тишиной мрак... Тишиной? Он приподнялся на локте, прислушиваясь и пытаясь вглядеться в темноту... Внезапно он понял - не слышно было дыхания. Дыхания маленького существа. - Эме? - И тишина в ответ. Мальчик улегся обратно, заставляя себя отогнать странную тревогу. Ну, что, ребенку уже и в туалет нельзя ночью выйти? Сейчас вернеться. Это все отец, подумалось ему, с недавнего времени он все чаще и чаще начал заговаривать о том, что домашнее обучение - это конечно хорошо, но пора бы уже его сыну отправиться в одну из закрытых элитных школ. Сын, конечно, отнюдь не пришел в восторг, о чем и не примянул сообщить отцу. Но разговор на этом не был окончен и продолжался, день ото дня все настойчивее. И мальчик боялся, что отец в концов отправит его обучаться насильно. Что же тогда станет с его братом? Мысль о возможной разлуке была такой горькой, болью сжимала сердце... Он поклялся себе что пойдет на все, чтобы не допустить этого! Вот и нервничает теперь по поводу и без повода... Он закрыл глаза, пытаясь заставить себя заснуть... но непонятная тревога нарастала, он вскочил, включил свет... дверь в ванную комнату была открыта и там никого не было. Мальчик кинулся в соседнюю гостинную, затем в небольшую библиотеку около нее, громко зовя брата - везде было темно и пусто, никто не откликался. Он вернулся обратно, подошел к постели ребенка, стараясь понять куда в этом враждебном ему замке, он мог пойти. Отец говорит: "Хочешь решить проблему правильно - решай ее с холодной головой." Постаравшись взять себя в руки он огляделся. Так. Одежды нет. Четыре часа утра. Пойти, посмотреть - может на этаже где-нибудь горит свет?.. Господи, да что могло случиться?! И, забыв о благих намерениях, он в невероятной тревоге метнулся в направлении коридора... - Проснувшись однажды, я просто не нашел тебя в постели. Пытался самостоятельно искать по замку - но разумеется без толку. - И я сам поразился тому как равнодушно и спокойно прозвучал мой голос. Глянул из-под ресниц на Алэя - он сидел закрыв глаза, прижав пальцы к вискам, от лица отхлынула кровь. Черт, ему же плохо! Скотина ты эгоистичная, Джон! Накурил так что непродохнуть, а у мальчика, небось, голова разболелась! Думаешь вечно только о себе! Я потушил сигарету и с тревогой прикоснулся к щеке брата. - Плохо? Голова болит? Извини это я виноват - накурил тут... Давай, кондиционер включим?
Алэй Лан: - Это...не от дыма. Просто...я как-то рывками все вспоминаю. Не успевает в голове укладываться...вот и пухнет... Я криво улыбнулся. - Там была женщина...красивая как фея. "Только вот добрые феи не крадут детей, заманивая их обещаниями," - подумалось мне. - А потом разговор...я слышал. Мужчина сердился на нее. А потом...мне было плохо. Джон, дай мне сейчас...что-нибудь. Только я курить не умею...и пить...пожалуйста. А ты...искал меня. Я знаю.
Джон Ди: Я смотрел на него и чувство нежности сжимало мне сердце как когда-то давно, словно я вновь превратился в того ребенка, который пытался как-то заботиться о существе, еще более одиноком чем он сам. И вот теперь все вернулось вновь. Он снова одинок и нуждается в защите, а я... Тогда я не сумел уберечь его, смогу ли теперь? Он что-то бессвязно говорил, жалобно глядя на меня и я не выдержал. Понимая, что отныне мне никогда не жить прежней жизнью, что теперь все для меня станет в сотню, в тысячу раз сложнее и что моя жизнь теперь больше не будет принадлежать мне, я обнял его, прижался губами к его лбу, а затем, глядя в глаза, поглаживая по волосам успокаивающе зашептал: - Все, все, тихо, тигренок мой! Все позади, мы снова вместе и я тебя никому не позволю обидеть! Ты ведь веришь мне? Не беспокойся больше ни о чем... Я обо всем позабочусь... Он спрятал лицо у меня на груди, а я тем временем быстро прошелся по нескольким расслабляющим и успокаивающим точкам у него на теле. Вот еще, чего придумал - дрянь всякую глотать! Чтобы я позволил своему брату себя всякой гадостью травить! Я чувствовал как он постепенно успокаивается, расслабляются мышцы, выравнивается дыхание... Я заставил его лечь, положил его голову себе на колени, помог укрыться пледом. - Спи. Ты так устал за эту ночь, да и от недавнего стресса, чувствуется еще не отошел - тебе надо хорошенько выспаться. Спи, тигренок.
Алэй Лан: У вещества есть три агрегатных состояния : жидкое, твердое и газообразное…четыре..еще желеобразное. Это как раз про меня. Мне легко…Сколько раз я засыпал так и почему забыл об этом? Глаза слипаются…упрямо стряхиваю с себя сон. - Ано…тот портрет. Расскажи про них. Еще раз…
Джон Ди: Он поуютнее сворачивается, дрёма смежает его ресницы, я уже сам с облегчением откидывась назад - мне пока еще не так уж легко даються самые обычные действия, как он вдруг с трудом раскрывает глаза, полные сонного дурмана и совсем как в детстве просит: - Ано…тот портрет. Расскажи про них. Еще раз… Я усмехаюсь - рассказы про Великого Магистра и его последователя всегда были самыми любимыми для Эме. Я практически на автомате произношу фразу, которую говорил всегда перед тем как уступить его просьбам - Я же тебе все уже о них рассказывал. По сотне раз каждую историю. Может, что-нибудь другое?
Алэй Лан: Я молчу. Лениво улыбаюсь.Что называется риторический вопрос... Я ведь и с закрытыми глазами послушать могу. - Про битву..
Джон Ди: Ах, ты ж котенок! Надо же, даже вкусы остались те же что и раньше! Рассказ "про битву" был его излюбленной историей. И в то же время это был один из самых странных и загадочных моментов в истории жизни этих двоих... - Ну что там рассказывать? Ладно, подрались как-то войска мусульман и христианских рыцарей. И один храбрый оруженосец вытащил своего тяжело раненого господина с поля боя и спас тем самым от верной смерти... Если бы все было так просто...
Алэй Лан: Раны…привычное дело для воина. Боль – спутница храбрых. Но твою боль мне видеть невыносимо. Даже зная, с какой легкостью ты переносишь эти муки…У твоего ложа умелые лекари. Я лишь мешаю, но они не прогоняют меня. Попробовали бы … Сейчас я могу быть близко. И не желаю отказываться ни от одного мгновения.
Джон Ди: Зной... Палящий дневной зной этих мест... И пронизывающий ночной холод... Какое... неудачное место выбрал господь для места своего последнего упокоения... Мне жарко... Что это - горячка бреда или огонь пустыни?.. Я чувствую пытку прикосновений к своим ранам - и привычно стараюсь смирить реакцию бунтующей плоти. Раскрываю глаза и в аду боли мне чудяться глаза - голубые как весеннее небо... Я осознаю, что это все порождение разума моего охваченого муками тела - никогда бы ты не позволил себе прийти ко мне, да я бы и не допустил этого, это все такой же бред как и... как и тот поцелуй. Но хоть видению могу протянуть я руку... но поврежденное плечо отказывает мне даже в такой иллюзии утешения и разочарованию удается сделать то, чего не удалось сделать боли - стон срывается с моих губ...
Алэй Лан: Я знаю, пройдет неделя-другая, и ты восстанешь как феникс. В темном пламени. Но сейчас я почти счастлив. Что могу быть с тобой так. Не оскорбляя, не оскверняя твоего величия. Твоей яростной чистоты. И я снова смогу встать за твоей спиной. Ты встречаешь опасности лицом к лицу. Так позволь же хранить тебя от предательства и от трусости. Я никогда не потребую большего. Но я бы на костер взошел за тот поцелуй. И не посчитал бы это высокой платой. Еле слышный стон...И я не могу удержаться. Твоя рука...такая сильная. Такая горячая под моими губами.
Джон Ди: Видение приближается к моему ложу. Я заглядываю в огромные глаза будто в глубину небес, тонкие, но сильные пальцы сжимают мою кисть, губы, словно изваянные резцом Микеланджело, прижимаются к моей руке... И за этим видением встает иное, воспоминание о первой встрече... ... Распахнулись тяжелые ворота и во двор средневекового замка въехала группа всадников. Кольчуги и мечи, кольчужные же перчатки и стальные наколенники, кони, в полном боевом вооружении, идущие на поводу у оруженосцев, несущих копья и щиты своих господ, в сочетании с крестами, вышитыми на одежде, плащах и знаменах давали понять что это были представители Ордена Тамплиеров - воинов-монахов, защитников Святого Креста и Гроба Господня, хорошо известных как на Западе так и на Востоке. Больше всего из всех выделялся высокий черноволосый всадник с красивым лицом, надменное и жестокое выражение которого как-то не очень вязалось с понятием "священник". Он что-то негромко говорил своим спутникам и в его голосе, даже при спокойной беседе проскальзывали привычные властные нотки. Однако при виде хозяина замка, торопящегося им на встречу он улыбнулся и поспешил спешиться. Улыбка удивительно смягчила резкие черты его лица, потеплел взгляд черных глаз и в тоне глубокого низкого голоса, произносящего слова приветствия исчезли повелительные нотки. Все это не укрылось от взгляда белокурого подростка, выбежавшего вслед за отцом поглазеть на необычных гостей. Впрочем корме господ на улицу уже высыпала чуть ли не вся дворня, с любопытством и некоторым суеверным страхом таращившая глаза на легендарных храмовников. Заметив сына, хозяин жестом подозвал его к себе. Мальчишка, робея, приблизился. - Вот это мой младший, когда ты уезжал в последний крестовый поход он был еще ребенком. А это - обратился он к сыну, - Великий Магистр Ордена Тамплиеров. Подросток застыл, с восхищением глядя на знаменитого гостя. Взгляд черных глаз мельком скользнул по мальчишке. Небрежный кивок. - А где твои старшие? - Да, как назло, все в разъездах. Двое при дворе, один к соседям уехал - охота у них, а еще один - у родственников гостит. - Мужчина фыркнул. - Сестру свою троюродную обхаживает. Вот локти будут кусать, когда узнают, что с тобой разминулись. Ну да Бог с ними. Идемте в дом, столы уже накрыты. - Повысил он голос, приглашая гостей. И обращаясь к Магистру добавил, - С утра вас ждем. Весь ужин, во время которого рыцари рассказывали истории своих приключений, а местные обитатели внимали им, раскрыв рот, и все последующие дни, пока они гостили в замке, белокурая тень неотступно следила за Главой Ордена. Мальчишка с восторгом следил за тем, как воин упражняется с оружием, как гарцует на своем гнедом жеребце, поджидал его у ворот с охоты на кабана, куда его так и не взяли, несмотря на все его просьбы и чуть не расплакался, узнав что гости прибыли всего лишь на три дня и вскоре уезжают. С замиранием сердца слушал он как Великий Магистр и его соратники служат благодарственный молебен в домашней церкви замка. Спрятавшись за колонну почти с отчаянием смотрел, не отрывая взгляда, на тонкий, гордый профиль тамплиера и казалось ему, что храмовник смотрит на распятого Господа не со смирением, но как равный на равного и не покорностью, а гордыней и вызовом звучит его низкий голос, ведущий голоса братьев в молитве, так же как его воля вела их на полях сражений... Рано на рассвете, когда всадники сели на коней, распрощались с хозяевами, и направились к распахнувшимся воротам, он смущаясь и краснея, все же решился и метнулся наперерез вороному Главы Ордена. Тот задержал коня и вопросительно приподнял бровь. - Господин, - едва не заикаясь выговорил мальчик, - могу ли я спросить Вас, простите... - Да. - Господин, а... а я мог бы... стать тамплиером? - Разумеется, - прозвучал спокойный ответ. - Сколько тебе лет? - Четырнадцать. - Через два года приходи в ближайший к вам капитул Ордена и становись послушником. - И он тронул поводья своего коня, считая вопрос исчерпанным. Однако мальчишка так не считал. - Господин! - Воскликнул он хватаясь за стремя . - Что еще ты хочешь узнать? - Я... я хотел бы служить именно под Вашим началом! - Выпалил подросток, мучительно покраснев, но не отводя взгляда от непроницаемо-черных глаз и внутренне сжимаясь в ожидании смеха. Но никто не засмеялся. Напротив, Глава Ордена сделал то, чего он никак не мог ожидать - спешился и, встав рядом, положил ему руки на плечи, внимательно заглянув в глаза. - Ну что ж, - произнес он, - я не знаю, где я буду через два года, но если по истечении этого времени ты сможешь найти меня, обещаю взять тебя под свою руку. - Он вспомнил, как все эти дни мальчик крутился вокруг него и улыбнулся. Но эта улыбка была не насмешливой, а теплой. Он снял у себя с шеи золотой, украшенный драгоценными камнями крест и надел его на шею подростку. - В нем частичка креста Господня. Пусть эта реликвия принесет тебе удачу и поможет в тяжелый час. Затем он вскочил на коня и уже не оглядываясь и не останавливаясь поехал прочь. За ним тронулись его спутники, а мальчик стоял и провожал их взглядом, сжимая крест в руке... - Ты нашел меня... - шепчу я своему видению...
Алэй Лан: - Ты нашел меня… Он шепчет в полубреду, но я знаю, к кому обращены эти слова. И помню, когда они были сказаны впервые. В день, когда я увидел тебя, моя жизнь обрела смысл. Служить тебе…пусть это кощунство, но в орден я пришел не ради того, чье имя шепчут в молитвах. Защищать тебя…даже если ты не нуждаешься в моей защите. Как я мог не найти тебя? Ведь моя душа стала подобна стреле, пущенной с тетивы. Два года я знал и помнил только одно – путь к цели. А отец не узнавал своего сына и только диву давался, когда я, не успев оправиться от очередной трепки, брался за меч. Быть достойным тебя … Что было в моих глазах, когда я не просил – требовал аудиенции у Великого Магистра, и мне не решились, не посмели отказать? Я сотни раз представлял, как предстану пред тобой. Но ты черным всполохом вошел в комнату …и все, что я смог – преклонить колени и молча протянуть драгоценный крест, с которым не расставался до этого ни на миг. И твоя рука коснулась моих волос… И мне не нужно было иного благословления. - Я нашел тебя… Темные глаза…темные звезды. Я смотрю в них, и чужая память шепчет мне иное имя. Какое-то мгновение я не могу различить сон и явь. Я сейчас даже не знаю, кем являюсь...или являлся… И эхом повторяю слова, произнесенные во сне… Во сне ли? - Я нашел тебя… А потом все снова встает на свои места… - Ано… ты не все мне рассказывал… ты ведь тоже видел?
Джон Ди: - Я нашел тебя... Чьи это слова? Твои? Или эхом принес их сон, сорвав с губ давно уж рассыпавшихся во прах? Я нашел тебя... нет мой мальчик, мы никогда никого не находим. Это всего лишь иллюзия. Иллюзия души, которая рвется на части в страхе перед одиночеством. Ты думаешь, что нашел во мне защиту от этого страшного, проклятого всеми богами мира и это верно. Но кто даст защиту мне? Всем нам светят звезды в пути, но моя звезда давно угасла и суждено мне брести во мраке. И, ведомый угасшей звездой, не имею права я выбрать неверную тропу... - Да, маленький, я их видел... - "Я часто их видел" произношу я про себя. И никогда не рассказывал тебе окончание этой истории... Я поправил плед, положил ладонь ему на лоб. Закрыл глаза. - Потому что это очень печальная история... ... синий взгляд полон сочувствия и тревоги. Это все-таки ты... Ты пришел... Не смотри на меня так... не надо! Если бы ты знал... если хотя бы догадывался о том, какие чувства я испытываю к тебе, то с презрением отвернулся бы от меня. И я заставляю себя разжать руку. Это такое легкое движение... но мне больно. Больно так, словно с кисти снимают кожу... - Уходи... - еле слышно шепчу я.
Алэй Лан: Даже в еле слышном шепоте - властность и сила. Ты ведь не просишь. Ты отдаешь приказы. И не разу я не ослушался. Но сейчас...сейчас я знаю, что, если отпущу твою руку, если уйду....Что-то сломается во мне. Рассыпется осколками. Даже если ты никогда не простишь мне этого. Даже если я больше не смогу быть подле тебя.... - Нет. Я не уйду.
Джон Ди: Два клинка взглядов - черный и синий скрещиваются в поединке. Две воли - юная, полная огня, готовая, даже жаждущая преодолеть любые испытания и препятствия и зрелая, закаленная в битвах, и прежде всего в битвах с самим собой сходятся в незримом, молчаливом сражении. "Что ты делаешь, мальчик? Ты не в состоянии представить себе в каких жестоких оквах я держу свою страсть и насколько это мучительно! Уходи... прошу тебя... Но... как же мне хочется чтобы ты остался... Но я еще Великий Магистр и не даром ношу это звание!" Губы тамплиера искажает надменная усмешка и, собрав последние силы, он выдергивает свою руку из руки юноши. В черных глазах отражается вспышка боли и сознание в них меркнет...
Алэй Лан: Лекари только руками разводили – так быстро ты оправился. И первым делом потребовал чан с горячей водой. А я почему то думал о том, что тебе не терпится отмыться от моих прикосновений… Окончательным знаком твоего выздоровления стала девица, выскользнувшая из палатки под утро. Кто-то отпустил шуточку, мол, наш Магистр и целибат – две вещи несовместимые, а я только зубы стиснул, чтоб не затеять драку. Меня ты не замечал. Ни слова, ни жеста, ни взгляда в мою сторону. Хотя и не прогонял, и я тенью следовал за тобой, радуясь и этой малости. А большего я был недостоин. Несколько раз брал перо в руки, но строчки выходили такие беспомощные и глупые, что я забросил попытки… Ты жив. Жив и во здравии. И я даже могу наливать вино в твой кубок.
Джон Ди: Тяжелый двуручный меч был вокнут прямо в роскошный восточный ковер, пригвоздив его к земле. Перед ним, сложив руки в молитвенном жесте, стоял коленопреклоненный мужчина. Однако, судя по мрачному выражению его лица, мысли его были очень далеки от разговора с Богом... Около красивых, упрямо сжатых губ залегла горькая складка. Густые черные брови сошлись на переносице... Полог палатки приподнялся и в палату зашел человек в запыленной одежде гонца. Ветер пошевелил пламя свечей и в эфесе меча кровавым отсветом взблеснул крупный темно-алый рубин. Мужчина обернулся. Глаза его недобро сверкнули. Он резко поднялся. - Мессир. - Произнес гонец преклоняя колено и протягивая пакет с письмом. Тонкие смуглые пальцы буквально выдернули пакет из рук гонца. Тамплиер отметил герб на одежде посланника и печати письма и не задавая вопросов кивнул головой, протягивая правую руку для поцелуя: - Благодарю. Можешь идти. Жан! - Кликнул он одного из оруженосцев. - Позаботься о посланнике графа. Оставшись один он взломал печати на письме. И чем дальше он читал его тем суровей становилось и без того невеселое выражение его лица. Его просят о помощи. О помощи осажденной крепости. Но шансы победить... или хотя бы выжить... А отказать он не имеет права. Его взгляд упал на серебряный кубок с вином, которое час назад наливал ему... Рыцарь резко развернулся и вышел из палатки. Холодный ветер ночной пустыни плеснул ему в лицо... Долго искать не пришлось, тот кого он искал стоял практически рядом. Храмовник жестом подозвал его и пригласил зайти внутрь. Юноша последовал за ним, не поднимая глаз. - Соседней крепости нужна наша защита. Но отряд на юге тоже нуждается в подкреплении. Ты знаешь, что я всегда считал тебя своей правой рукой и приемником. Поэтому именно тебе я поручаю помочь нашим братьям. Треть войска - твои. Бери тех, кого сочтешь нужным и уезжай. Чтобы утром вас уже не было в лагере. Да благославит тебя Господь!
Алэй Лан: Услышать твой голос, обращенный ко мне. Такой холодный, такой безмерно далекий. А я ведь изучил вас, мессир. Насколько, конечно, можно изучить натуру подобную вам. Я ведь очень пристально наблюдал за вами…все эти годы, пока мне выпало счастье быть рядом. Но что сейчас в ваших глазах, мессир? Почему я читаю в них обреченность? И почему вы отсылаете меня… хотя, я ведь знаю ответ. - Господин, - хорошо, что я опустился на одно колено, иначе у меня бы ноги подкосились от собственной дерзости, - я недостоин подобной чести. Позвольте мне последовать за вами…хотя бы простым мечником. Уверен, среди братьев немало тех, кто посчитал бы за счастье повести отряд на юг.
Джон Ди: - Приказы Магистра Ордена не обсуждают. Неужели ты считаешь, что у меня недостаточно опыта, для того чтобы судить о том, кто наилучшим образом справится с поставленой задачей? Я посылаю именно тебя не ради того, чтобы возвысить или унизить, но для того, чтобы оказать необходимую помощь тем кто в ней нуждается. Или ты думаешь, что здесь ты принадлежишь себе и сам вправе решать что тебе делать и где сражаться? Ты тамплиер - Воин Войска Христова и твоя душа и тело твое принадлежат Богу и никому больше! Бог вещает волю свою войску своему устами Магистра Ордена. Или ты решишься оспаривать волю Господню?!
Алэй Лан: - Вы правы, мессир. Я не принадлежу себе… "С того момента, как увидел вас." Подняться, поклониться, выйти из палатки…начать сборы немедленно. Вот, что шепчет мне привычка к подчинению. Нет. - … Но ответьте мне, мессир. Как мудрый учитель своему ученику. Для чего вы разделяете войско перед битвой, практически обрекая себя на смерть? Если я не в состоянии понять мудрости вашего решения, позвольте же мне последовать за вами… Если я недостаточно прозорлив, могу ли я вести отряд? А вот лишний меч вам может понадобиться. Его глаза темны и непроницаемы
Джон Ди: - Смерть поджидает нас всех рано или поздно. Встретить ее в бою, защищая Святую Веру - что может быть прекрасней для воина и священника? Ни твоя жизнь, ни люди, которых ты уведешь за собой не спасут нас от гибели. Но зато они могут спасти других наших братьев. К тому же, будучи живым ты сможешь достойно продолжить дела начатые мной. Если же погибнешь - Орден может охватить период безвластия и смятения. Ты всегда верил в меня, даже когда не понимал. Откуда же твое нынешнее малодушие?
Алэй Лан: Малодушие… Я смотрю в эти темные глаза и впервые…злюсь. Злюсь на Великого Магистра? Какая прелесть… - Я верю в вас. Но если вы так печетесь о судьбе Ордена, зачем подвергаете свою жизнь такой опасности? Вы доверяете мне продолжать ваше дело. Доверьте лучше защиту крепости, а сами отправляйтесь с отрядом на юг. Вы ведь только оправились от ран. Орден не должен потерять такого Магистра как вы. Если я малодушен, я тем более, недостоин возглавить его. И никто не достоин…кроме вас… Кажется, я хочу сказать что-то еще, но ты порывисто шагаешь ко мне, и слова замирают на губах…
Джон Ди: Словно сам Сатана глянул из черных, сузившихся в гневе глаз. Один шаг и сильные смуглые руки впились в плечи юноши. Еще мгновение - и тяжелая пощечина обрушивается ему на лицо. Но синий взгляд бесстрашно встречает черное пламя и мужчина опускает руки. Что ж, по учетелю и ученик! Недаром он выбрал его своим преемником. Но мысль о том, что он поведет его на верную гибель невыносима. Страдание невольно искажает красивые черты и внезапно он поддается так долго сдерживаемому душевному порыву и хватает юношу в объятия. Пусть тот сейчас в ужасе отшатнется от него - тем лучше! Он поймет как фальшив его кумир и что он не стоит того чтобы жертвовать своей жизнью ради него. Горячие губы с отчаянием шепчут: - Уходи, прошу тебя! Послушай меня, умоляю. Просто послушай. В последний раз! Я не приказываю, я даже не прошу, я умоляю - уезжай! Ради меня! Ради себя! Я... я не перенесу, если ты погибнешь! - И почти беззвучно. - Я люблю тебя...
Алэй Лан: Те слова, что я никогда не решился бы произнести, но которые всегда были в моем сердце… Неужели я услышал их от тебя? Неужели ты обнимаешь меня… а щека горит от пощечины. И я благодарен этой боли. Ведь только так я знаю, что это не сон. - Никогда. Никогда не оставлю тебя. Я поклялся в этом на том кресте, что ты дал мне.
Джон Ди: Сильные и нежные руки обнимают, гладят плечи, зарываются в длинные и густые черные волосы. Каждое слово - и ласка и невыносимая боль. Нет... это невозможно... он наверное не понял... И мужчина отпускает юношу, отворачивается, чтобы скрыть отчаяние, рука ложится на меч, словно ища в нем опору, и голос, привыкший повелевать бессилен и глух. - Ты не понимаешь... Или не слышишь. Я люблю тебя. Не как ученика, сына или брата... А так как... Молчание, а затем -Теперь ты знаешь. Уезжай. Можешь... больше не возвращаться. Меня все равно не будет в живых. Прости... Прости меня... Если можешь...
Алэй Лан: Никуда не уеду. Никуда не отпущу. Никогда. - Не следует считать меня таким уж наивным, мессир. Я, похоже, достаточно испорчен, чтобы не испугаться ваших слов…и чтобы ответить вам тем же. Я наизусть знаю вкус твоих губ…и не в силах удержаться, чтобы не коснуться их сейчас. Ты почти отшатываешься от меня, а потом обнимаешь еще крепче. - Боюсь, мессир, вы взяли в ученики еретика….ведь мои душа и тело принадлежат не Богу…а вам.
Джон Ди: Его губы на моих... как тогда... я не смел в это поверить... я и сейчас не верю... Но обнимаю, прижимаю к себе так, будто если отпущу - рухнет мир и наступит час Страшного Суда. Я приникаю к его губам, словно весь мой воздух - его дыхание... да так оно и есть. Все мое небо - в его глазах, мое сердце живо пока стучит его, вся моя жизнь в звуках этого голоса... я мягко соскальзываю на пол становясь на колени и глядя на него снизу вверх, так как верующие смотрят на распятие, а я... я никогда и ни на кого так не смотрел... обнимаю его ноги и умоляю, мне кажеться что если сбудется то, о чем я говорю - серце разорвется у меня в груди... - Любовь моя, уезжай, молю тебя, ты погибнешь, если останешься, а эта битва будет последней для многих... Я обещаю тебе выжить и вернуться, любой ценой, но вернуться к тебе... Но как я смогу увидеть тебя... мертвого... Мужчина умолял и из глаз его текли слезы. Он не замечал этого, охваченный лишь одним страхом, тем, что сильнее всего жив в людях, самым древним, самым страшным, ужасней страха собственной смерти - страха потери любимого существа. - Я не смогу жить без тебя...
Алэй Лан: Сильный даже в своей слабости. Прекрасный даже в своем унижении. Зачем ты стоишь передо мной на коленях? Ведь это мое место – у твоих ног. И неужели ты думаешь, я смогу уйти? Я рывком поднимаю тебя с колен. Слезы в твоих глазах… невозможно, немыслимо. Соль на губах. - Позволь мне остаться. Сегодня. Сейчас. Навсегда. И никто не отнимет у меня права умереть рядом с тобой. За тебя. - Я ничего не боюсь, кроме разлуки с тобой. Я ничего не хочу, только принадлежать тебе. Ты знаешь это. Поэтому не проси меня уйти.
Джон Ди: Ярко-алая нить. Вместе. До конца. Каким бы он ни был. И даже последний вздох будет один на двоих. Мужчина смотрит в лицо возлюбленному. И все те чувства, что раньше сдерживалось железной волей этого страшного существа сейчас отражаются на его лице. Страсть, нежность, желание, страх... Больше не в силах владеть собой он властно притягивает юношу к себе, сжимает его в объятиях... Лицо того искажается от боли - рыцарь не сдерживает свою силу. Но темный демон замечает это... руки олабляют железную хватку и низкий, хриплый от желания голос шепчет - Прости меня... я жесток в своей любви... Отныне ты мой и никто, ни Бог, ни Дьявол, не получат тебя! И если Смерть захочет забрать тебя, ей придеться для начала сразиться со мной! И, словно в ответ на эти слова, ярче вспыхнули свечи, будто принимая кощунственную клятву и в этот же миг храмовник наклонился впиваясь столь желанным поцелуем в губы своего любимого...
Алэй Лан: Твое дыхание. Первое, что я услышал, как только утро прогнало сон. Видел ли кто-нибудь еще Великого Магистра столь беззащитным… Я потерял всякий стыд, раз разглядываю тебя сейчас. После… Опрокинутый кубок…смятая постель…одежда, сорванная в спешке… Это больше чем память. Это то, что навсегда теперь оттиснуто в моей душе. Я и не заметил, как ты проснулся… Твои глаза открыты. Прямой, чуть выжидательный взгляд. Я приникаю губами к твоей руке. - Когда мы выступаем, мессир?
Джон Ди: Луч восходящего солнца упал мне на лицо заставив открыть глаза. Впрочем, я ошибся - это было сияние твоего взгляда. Как ты ослепительно прекрасен - только сейчас я понимаю что означают слова "создание света". Я вспоминаю как это гибкое стройное тело прогибалось ночью в моих руках, как с этих нежных чувственных губ слетали стоны наслаждения, граничащего с болью, звук твоего молящего голоса... неужели это действительно было? Но ты прижимаешься губами к моей руке... и едва я успеваю поверить в реальность происходящего, как меня, словно удар хлыста по кровоточащей ране, настигает твой вопрос - Когда мы выступаем, мессир? Я вздрагиваю, мне больно от одной мысли о том, что... Моя душа полна самых дурных предчувствий, но я стараюсь не показать какой удар он нанес мне. Я мягко отстраняю его хоть мое тело и душа жаждут только одного - прижать его к себе, приникнуть губами к его губам и не отпускать никогда... Я откидываю назад волосы, завязываю их, одновременно говоря и стараясь не смотреть на него: - Сегодня после полудня. Сейчас, наверное, еще часа четыре, лагерь проснется не раньше чем через два-три часа. Можешь пойти к себе и поспать еще немного. Впереди тяжелые дни, тебе нужны силы. Я просто не хочу, чтобы он видел как мне плохо. Сейчас он уйдет к себе... я справлюсь. Я всегда умел смирять свои чувства...
Алэй Лан: Силы... это ведь ты источник моих сил. Это ведь с твоим именем на устах я могу превозмочь любую боль, любую слабость. Мне неловко сейчас...быть обнаженным рядом с тобой и, наверное, чувствуя это, ты отводишь взгляд. Грех..можно ли назвать грехом, то от чего поет сейчас моя душа, то, отчего она полна таким сияющим счастьем... И вдруг меня настигает понимание. Можно, И назовут. И смешают твое имя с грязью... если я не буду достаточно осторожен. Если позволю хоть тени подозрения коснуться тебя. И я ни взглядом, ни жестом... я под пыткой не выдам эту тайну. Но сейчас...сейчас как уйти, не коснувшись тебя, да и как вообще уйти? - Могу я остаться...здесь..с тобой?
Джон Ди: Как мне отказать тебе? Отказать в том, чего я жажду больше всего на свете? Я поворачиваюсь к тебе, так и не завязанная лента выскальзывает из рук и мои длинные волосы в беспорядке рассыпаются у меня по спине и груди. Я боюсь, что голос сейчас дрогнет, выдав мое смятение и молча притягиваю тебя к себе. Ощущение шелковистой, горячей кожи тела, прижатого к моему... Я зарываюсь лицом в золотые волнистые волосы, пытаюсь выровнять дыхание... Ты прижимаешься ко мне в ответ, обнимаешь, робко прикасаешься губами к моей шее и я шепчу, задыхаясь от огня, который вспыхивает в моей крови - Останься... останься... я не могу... не могу без тебя...
Алэй Лан: До крепости оставалось еще два дня пути. Я привычно занял место по твою правую руку. Ночь в твоем шатре..что она, в сущности, изменила …единение тел. Что оно перед единением душ? Даже если ты больше не прикоснешься ко мне ни разу… любовь в моем сердце не угаснет. Ты командуешь привал. Похоже, битва и впрямь будет страшная, если ты, столь требовательный к себе и другим, жалеешь воинов, даешь им лишнюю возможность отдохнуть. На небе не видно звезд. Но зачем они, когда так сияют твои глаза…
Джон Ди: После той ночи странное спокойствие снизошло на меня. Я был счастлив - впервые в жизни. Хоть это было горькое счастье - счастье обреченного, знающего, что избежать смерти ему не дано. Все было решено - о чем тревожиться? Наслаждайся тем, что сейчас дает тебе судьба... В тени небольшого оазиса я приказал устроить привал. То что ожидало нас впереди потребует всего, что только мы можем дать, не стоило пренебрегать отдыхом. ... Я запечатал последнее письмо. Прошло часа два. Я откинул полог палатки и прислушаться. Лагерь спал. Природа Палестины и без того сурова, а этот знойный день измотал даже самых выносливых. И он, наверное тоже спит... За весь день нами было сказано друг другу от силы пара слов, но я видел его взгляд... мне было достаточно. Я почему-то был уверен, что все произошедшее между нами было правильным... я был уверен, что он меня любит... Я прошел к небольшому озеру... Кто-то сидел на его берегу... Ты. Я покачал головой и неслышно подойдя положил тебе руки на плечи. Ты вздрогнул, обернулся, вскочил и замер, не говоря ни слова смущенно глядя на меня. Я обнял тебя, прижал к себе и почувствовал как ты доверчиво приник ко мне. - Ну, что не спишь? Опять стихи слагаешь? Менестрель... Вот не сможешь завтра меч в руках держать - что тогда? - Я ласково провел рукой по твоим волосам. - Пойдем ко мне. Поспишь у меня в палатке. Хочешь? Но учти - мечтать я тебе не дам! Лег и заснул.
Алэй Лан: Я кивнул. Слов не было. Да и не нужны они были. В палатке, на удивление, было не так душно, как снаружи, а может это твое присутствие дарило свежесть…как родник… как чистый источник. Поцелуй. который я готов пить бесконечно, а потом…несколько уверенных прикосновений, почти ударов, и веки неудержимо стали слипаться…Воистину умениям твоим нет конца, но зачем…я хотел… - Спи. Я рядом. Твой голос обнимал меня... как и твои руки, и, засыпая, я еще чувствовал легкое прикосновение твоих губ к виску. Такое успокаивающее.
Джон Ди: Уснул... Он лежал, свернувшись в моих руках, положив голову мне на плечо. В моей бесконечной нежности к нему растворилось желание, смирила свои порывы страсть... наверное в этом и есть сущность любви... Я смотрел на него и сон все никак не шел ко мне. Я знал, каким он может быть. Видел его в пылу сражений, сам учил добивать раненых - и врагов и друзей... он был жесток, как и мы все, как истинный воин... и внешне хрупкое сложение было обманчивым, его плоть была сильна и привычна к тяготам походов, страданиям от ран, нехватке воды и пищи... Но сейчас я видел перед собой прекрасного юношу, хрупкого, будто ангел, безмятежного и невинного... Я крепче сомкнул объятия, лег и, прислонившись щекой к его шелковистым волосам, закрыл глаза. И наконец-то сон сморил меня...
Алэй Лан: Мне снилась…музыка. Рваная, рыдающая мелодия, то затухающая, то взрывающаяся какофонией. Невозможно прекрасная…невозможно отвратительная. Мне хотелось заткнуть уши и одновременно растворится в ней…стать..ее частью. Музыка звала, упрашивала, умоляла, требовала…Я падал в нее…И вдруг открыл глаза… Я ведь проснулся…но музыка по прежнему звучала. Издалека и близко. Лишая рассудка. Оставляя лишь одно желание – подчиниться. - Мессир…- я потряс тебя за плечо, но ты, чей сон всегда был такой чуткий, не отозвался, не отозвался Меня охватил какой-то животный ужас. Прикусив губу, я влепил тебе две отчаянные пощечины. - Очнитесь, мессир…прошу вас… Хвала Господу нашему, ты открыл глаза, из которых быстро уходила сонная муть.. - Мессир, вы слышите? Сейчас я явственно различал за покровом колдовской музыки ужасные крики…так кричат люди на краю гибели, наверное…Люди, заживо попавшие в Ад.
Джон Ди: Глаза... Черные бездонные глаза и тихий голос, который, однако, невозможно не услышать: "Пора". Я пытаюсь вдохнуть... невозможно... словно незримые оковы сковали мою грудь... я слышу произносимые с невероятной издевкой слова "Requiem aeternam dona eis, Domineмне"* и мне казажеться будто этот дьявольский реквием звучит по мне... уносит прочь мою душу... дурманит разум, заставляя забыть все, что было прежде... Голос... твой голос зовет меня, но мне все равно... Requiem aeternam dona eis, Domineмне... да, Requiem aeternam... Внезапно удар, другой, вырывают меня из этого подобия смерти... твои испуганные глаза... голос... ты ведь никогда ничего не боишься... что происходит? - Мессир, вы слышите? Я вскакиваю. Пресвятая Дева! Что здесь творится?! До меня четко доносится музыка из сна... и крики... словно преисподня разверзлась за порогом моей палатки. На мне, как и на нем, только полотняные штаны и рубашка - мы упали на кровать не раздеваясь, разве что скинув сапоги. Одеваться нет времени - только обувь. А для настоящего воина нет лучше защиты чем меч. Никакая кольчуга не поможет тому, чьи руки не умеют держать оружие... Мужчина схватил один из щитов, выхватил из ножен свой меч, а затем бросив через плечо "Оставайся здесь" ринулся к выходу из палатки... *"Requiem aeternam dona eis, Domineмне" - начальные слова реквиема - траурной заупокойной мессы, посвященной памяти усопших. В переводе означает - "Покой вечный дай им, господи"
Алэй Лан: Сейчас. Останусь я здесь и буду смиренно дожидаться тебя. Молитву прочесть напутственную? Жаль, мой меч не здесь. Ладно, любой сгодится. Плохого оружия ты не держишь. Багровое, цвета пролитой крови небо… Люди..искаженные ужасом лица….лишенные разума глаза. Что вы делаете? Я вижу, как братья по оружию убивают друг друга…Словно видят перед собой не знакомых, а нечто чудовищное, что нужно немедленно уничтожить. Крики..и музыка…музыка, черт ее возьми… Ты. Вокруг тебя спокойствие, ты словно око бури. - Мессир, что происходит?… Ты оборачиваешься, и меня пронзает страх, что я могу увидеть кровавое безумие в твоих глазах
Джон Ди: Магистр окинул взглядом происходящее... Он слышал о таких вещах, но... тяжело было поверить в то, что это не легенды... Теперь он убеждался в этом сам. Лицо его исказилось от гнева. Ну нет! Он не отдаст своих людей врагу, пусть это даже сам Сатана! - Мессир, что происходит?… Он обернулся. Конечно же его приказ был нарушен! Но времени на споры не осталось. Бросив резкое "Спиной к спине" он кинулся к черно-белый штандарту храмовников, лежащему неподалеку и полузатоптанному в пыль. Орудуя мечом и щитом он проложил себе дорогу к знамени, схватил, и с криком "Vive Dieu Saint Amour"* воткнул его в землю. От штандарта по земле побежали световые круги и те, кого они касались, приходили в себя. "Ко мне" - прозвучал громовой призыв Магистра и очнувшиеся люди кинулись к своему вождю. Но все еще только начинается, и черное облако сжимается вокруг уцелевших. Панику и ужас сеет погребальная музыка. Но пусть это последняя битва, Глава Ордена и его рыцари не собирались сдаваться. Поле боя огласил знаменитый клич храмовников "Боссеан! Боссеан! За храм! За храм!"** и воины бросились в неизвестность и тьму, предпочитая погибнуть в битве с самим Дьяволом, но не умереть, загнанными в ловушку... *"Vive Dieu Saint Amour" - "Да здравствует Святая Любовь Бога", один из боевых кличей рыцарей тамплиеров. Скорее всего самый первый из всех. **"Боссеан!" - Знамя Ордена представляло собой черно-белый штандарт и называлось “Боссеан”. Также звучал еще один боевой клич храмовников. Слово baussant означает "окрашенный в два цвета", в данном случае — черный и белый
Алэй Лан: Безумие, страх и смерть. Кажется, эта милая троица присутствует здесь во плоти. Я держу в руках не меч - свой разум. Нас обступает липкая, холодная тьма. В ней можно утонуть, в ней можно захлебнуться. И еще она голодна...Пожирать - вот ее единственное желание, если у тьмы вообще могут быть желания. Трудно дышать. Я почти ничего не вижу, но чувствую, что нас становится меньше. Кто-то с воплем бросается вперед, кто-то падает под ноги, сраженный невидимым противником или своим же собратом. Отступаем...отступаем, а тьма ползет вперед. У штандарта мы смыкаем спины и тут я осознаю, что нас осталось только двое... Я буду защищать тебя до последнего вздоха.. Но мне так хочется оглянуться, чтобы увидеть тебя...в последний раз.
Джон Ди: Черное и белое. Ты и я. Больше ничего не осталось - только мрак вокруг и твое дыхание за моей спиной. Нет! Кто угодно, но только не ты! И я решаюсь... Одно резкое движение - и нательный крест летит на землю. И перед глазами тамплиера начинают проступать порождения тьмы, воины Загробного Мира. Он видит гибель своих людей, не понимающих с кем они сражаются, видит их, отлетающие прочь, души... Стремительным движением рыцарь разворачивается и хватает юношу в объятия, прикрывая щитом и направив вперед меч. И, заглушая все звуки, над полем битвы проносится возглас: - Мрачный Жнец! Ну где же ты?! Ты пришел за мной - я жду тебя! В ответ на эти слова расступилось призрачное войско и навстречу храмовнику выступил тот, кто однажды уже приходил за ним. Взгляды двух пар черных глаз скрестились в незримом поединке. Магистр крепче прижал к себе возлюбленного и не отвел взгляда. Наконец его визави произнес: - Ты прав. Я пришел за тобой. Вернее за вами. Ваше время пришло. Идем. - Нет. - Голос тамплиера был тверд. - Ты можешь забрать меня, но его я тебе не отдам. - Ты не смеешь спорить со мной, смертный! - В холодном голосе послышался гнев. - Смею. Я потомок народа Туата Де Дананн и могу взять на себя судьбу сына человеческого. Ты можешь разрушить мою душу, с тем, чтобы я больше не появлялся боле ни в этом ни в том мирах. Я готов заплатить эту цену. Когда моя сущность исчезнет, он станет свободен и не будет обязан разделять мою судьбу. Неожиданная улыбка осветила лицо его собеседника. В бездонных глазах промелькнуло отражение какого-то странного чувства, похожего на те, что дано испытать лишь смертным. Печаль?.. - Да будет так. - Ответил он.
Алэй Лан: Я не вижу, скорее ощущаю чье-то присутствие. Холодное, бездушное…Ты заслоняешь меня собой. Держишь в объятиях так, что я не могу вырваться. С кем ты говоришь на странном, словно льющемся языке? И чей ответ я различаю в безумии звучащей вокруг музыки? Тьма словно отступает…или рассеивается. Багровое небо. Багряный песок. Мир цвета крови. Взгляд темных глаз, так похожих на твои…его облик – твое отражение, но это лишь подобие, маска, и от того, что скрывается за ней сердце готово разорваться от ужаса. Ты защищаешь меня…а я настолько слаб, что готов принять эту защиту, готов прятаться за тобой, и осознание этого подобно удару хлыста. Ты коротко целуешь меня и почти отталкиваешь от себя… - Иди. В твоем голосе столько силы, что я невольно делаю несколько шагов навстречу тому, кто лишь выглядит как человек. Прикосновение ледяных рук. В глазах твоего двойника бездна тьмы и..толика любопытства. - Кто ты? - Тебе не надо знать…мальчик. Пойдем, я провожу тебя отсюда… Ласковая, немного печальная улыбка. Уйти из этого жуткого места…вся моя душа рвется отсюда прочь, как испуганная птица. Но…я оборачиваюсь. И вижу тебя. Вижу, как ты медленно опускаешься на колени, готовясь принять…Нет. Какую цену ты сейчас платишь за мое спасение? Я знаю ответ. И не приму его. Рывком освобождаюсь из хватки…этого…существа, по другому не скажешь. Я рядом с тобой. Взмах кинжала и, роняя алое на алое, я вычерчиваю извечный защитный знак. Кровь словно вскипает на песке. - Глупый мальчик. В голосе легкая досада пополам с удивлением. Мне не нужно смотреть, чтобы увидеть ленивую усмешку господина этой преисподней. Я стану твоим щитом. Только уходи. Ты сможешь. Пожалуйста
Джон Ди: Я стою на коленях склонив голову. Небытие... распад и смерть души... забвение от которого не очнуться... что может быть страшнее? Но ради тебя я готов пойти на это. Мир начинает расплываться перед моими глазами, теряя очертания, звуки уплывают куда-то вдаль... Внезапно я чувствую резкую боль. Туман отступает и я с изумлением смотрю на свою руку. Кожа на запястье расходится, словно под лезвием незримого кинжала, и кровью проступает на руке древний знак охраны. Я поднимаю глаза и вижу тебя. У твоих ног кровь и знак на твоей руке - зеркальное отражение моего. Ты молчишь - но твои мысли звучат в моей голове. Я вскакиваю и бросаюсь к тебе. Что ты натворил, любимый?! Жертва на жертву, защита на защиту и теперь у меня уже нет шансов спасти тебя! И сам я уйти не могу, как бы ты этого не хотел. Ибо нет уже нити, соединяющей нас. Мы просто стали единым целым. Отныне и навек. Горькая улыбка освещает лицо тамплиера. Он прижимает юношу к себе и прозносит, глядя в лицо своего двойника: - Ты знал, что так будет. - Да. Ибо никто и ничто не может противостоять Ей. И чем сильнее сопротивление, тем вернее Её победа ибо Её же силою вы боретесь с Нею. - Да свершиться воля Богини. - В голосе воина больше нет ни смятения, ни горечи, ни вызова. В нем как и прежде, спокойствие и сила. - Мрачный Жнец, достаточно ли воинов ты взял для того, чтобы они проводили нас до Последних Врат? - Да. - Отвечает тот и войско мертвых рыцарей возникает по обе стороны дороги, легшей у ног Магистра и его возлюбленного. - Прими же жертвенную кровь и отвори Врата! - Произносит сын народа богини Дану слова обряда и в конце пути вспыхивает яркая звезда... Дорога стелеться под ноги путникам и души тех, кто провожает их в Вечность тают, будто туман, под лучами утреннего солнцпа, стоит только двоим минуть их... Наконец Врата распахиваются перед ними и они исчезают в ослепительном сиянии... А через четыре дня войско, спешившее на помощь Магистру и его отряду, нашли лагерь в котором не осталось ни одного живого человека. Ужас леденил сердца тех, кто смотрел на мертвецов - так изуродованны были их тела, но ни Главы Ордена ни его верного оруженосца не опознали среди мертвых. Так и сгинули они без следа, оставшись лишь в жутковатых легендах и мрачных преданиях, ныне забытых...
Джон Ди: Туман воспоминаний рассеивался... а щемящая боль осталась... боль чужой души... или моей? Что это было? Я машинально подношу руку к груди... больно. Сердце болит. Что со мной? Эме... зачем ты вызвал во мне чужие воспоминания?.. Но ты рядом... Сквозь века и жизни... Сквозь смерти и разлуки... Одна судьба - на двоих... Одна душа - на двоих... И нам не уйти от этого странного и страшного рока... Мои пальцы зарываются в твои волосы... мальчик мой... Ты хронику печали пишешь, брат. Моих небес пылающий закат Спокойно перешел бы в сумрак синий, Когда бы не ударившие в спину Тупые стрелы узнанных утрат: Сплетенье тонких рук - или ветвей - Или скрещенье линий на ладони Упавшего листа - все топчут кони, Что вырвались из памяти моей. Седа их грива, как морская пена, Как пепел корабельных корпусов, Как снег, что заметает звуки слов - Так белит пыль склоненные колена, Так белит лица отпечаток плена - И запирает сердце на засов. Да, мы в плену у чуждой нам игры. Надеюсь - не навечно. До поры. Когда все будет сказано и спето, В земле, с которой сброшены запреты, - За гранью смерти, - встретится легко Средь яркого полуденного света С твоих небес погубленным рассветом Горящий запад неба моего. Тихо шепчу я...
Алэй Лан: Слишко правдиво для сна, слишком четко для воспоминания...слишком больно, чтобы не поверить, что так все и было. Было? Почему же было...скорее продолжается и сейчас..."Вечные спутники" - похоже на название карты Таро, но я знаю, что такой в колоде нет. А мы ее вытащили. Воспоминания...сколько их...в веренице этих лиц и судеб можно потеряться... Я не хочу этого. Пусть воспоминания и все ошибки остаются в прошлом...память это не весь я. Легко касаюсь плеча Джона. - Прости. Я не думал, что это будет...так. Давай...отвлечемся. Не знаю. Кофе попьем. А то у меня голова кругом.
Джон Ди: Я расжимаю руки, помогаю ему подняться. На то, чтобы сварить кофе у меня уже, пожалуй, хватит сил. Тем более, что мне хочется сейчас остаться одному. Я сползаю с кровати и плетусь на кухню. Пока он вариться я сижу на стуле, бессильно оперевшись локтями о колени и уткнувшись лицом в ладони. Осмыслить все то, что произошло за эти несколько дней я, пожалуй, не смогу. Сейчас, по крайней мере. Столько всего намешалось... Страсть, боль, страх, безразличие, насилие, ненависть, любвь, мистика... Удары сердца еще отдают болью. Алэй возится где-то в комнате. Все-таки хорошо, что все так вышло - мелькает мысль. Вырос бы рядом со мной - стал бы такой дрянью как и я. А так... очень милый мальчик. Несколько наивный, но зато чистый. Надо поскорей отправить его обратно на Землю, проследить, чтобы его не трогали больше и слинять куда подальше. А то ведь дурное... оно быстро прилипает к людям. Даже хорошим. Я налил кофе в чашку, поставил на поднос ее, сливки, сахар и отнес в комнату. Сам я кофе терпеть не мог и пробормотав Алэю "Пей, я скоро вернусь" сбежал в ванную комнату. Пустил воду и присел на краешек ванной. Пусть думает, что я моюсь. В принципе, кстати, не мешало бы. Я разделся, залез в воду и сел, обхватив колени руками. Может, пока я здесь сижу он спать пойдет? А долечиваться я могу и к себе в кабинет уйти...
Алэй Лан: Кофе остывает в чашке нетронутым. Я и глотка не смог сделать...с удовольствием отправился бы сейчас в спортзал и гонял бы себя до седьмого пота. Просто, чтобы мозги проветрить. Слишком много сюрпризов за слишком короткий срок. Из ванны слышен шум воды, а я сижу как на иголках. Моя жизнь это моя жизнь. Я не хочу делить ее с тенями из прошлого, даже если это мое прошлое. Воспоминания о чувствах...это не сами чувства? Так ведь? Часы отсчитали полчаса и я, памятуя прошлый случай, заволновался. Нерешительно стукнул в дверь. - Джон...у тебя все хорошо? А потом я вдруг подумал, что за стенами этой подземной квартирки ничего не изменилось...и пока мы здесь оба в ловушке. Джон - заключенный, а меня вообще вычеркнули из списка живых...
Джон Ди: Я уже вымыл волосы, как послышался тихий стук. - Джон...у тебя все хорошо? Значит не спит... Мне захотелось, чтобы все поскорее кончилось и я больше никогда не слышал звука этого голоса. Это будет тяжело, безумно тяжело, но не труднее, чем тогда, когда я думал, что его нет в живых. Зато предвкушение этого момента... момента потери... оно с ума способно свести. А еще и эти видения... Я зябко поежился... Еще подумает, что этот бред к чему-то обязывает... - Да, все в порядке, скоро выйду. Спать иди. - Я постарался чтобы мой голос звучал спокойно, хотя вылезая из ванной я чуть не упал. Да, сегодня мне еще никуда не идти. Я машинально поискал глазами аптечку, но ничего не нашел. Да уж. Видимо судьба мне сидеть в койке до завтра. Я вздохнул, натянул на себя длинный черный халат и начал не глядя сушить волосы. Где-то здесь была щетка... Я уже почти закончил со своими патлами, тем более сейчас они были много короче обычного и, расчесываясь, глянул в зеркало. То что я увидел, заставило меня выронить щетку из рук. - Что за дьявол?!. Я быстро приподнял тяжелые пряди. Так и есть - слева, сбоку, прикрытая основной иссиня-черной массой волос, струилась серебряная змейка седины. Я некоторое время тупо разглядывал ее, потом поднял щетку и быстро покончил со своей прической. Придирчиво глянул на свое отражение. Мотнул головой. Нет, вроде не видно. Еще раз осмотрел себя. Темные круги под глазами, ввалившиеся щеки... но в принципе вид уже просто очень уставшего человека, а не живого покойника. Я еще раз прикоснулся к волосам, глянул на белую прядь - вдруг померещилось, убедился, что глюки остались позади и я имею дело с реальностью, чертыхнулся и вышел. Будем надеятся, что моя способность изображать холодность и невозмутимость не покинули меня. Тем более что с моим братом это мне пока плохо удавалось...
Алэй Лан: Джон выплыл из ванны похожим на собственный призрак. До чего он себя довел...Странно, но сейчас я почти видел в нем того подростка, что запросто мог провести над книжкой ночь напролет. Мда..только книжки у него теперь другие. И сам он другой. А если бы мы остались вместе? Глупые вопросы...Если бы... Спать мне не хотелось. Да чего там. Я просто боялся, что как только закрою глаза меня опять начнут донимать эти видения. А вот Джону поспать было необходимо. - Ты ложись, а я пороюсь в компе. Сам говорил, что мне нужно ознакомиться с планом тюрьмы. Почему то мне казалось, что ему сейчас хочется остаться одному.
Джон Ди: Когда я зашел в комнату Алэй метался по ней как... хм-ммм... тигр по клетке. Тигренок... да уж... Кофе остался нетронутым, а на меня он уставился как на нечто, чему давно пора лежать в гробу и тихо разлагаться, не мешая окружающим... Да, конечно, я для него всего лишь призрак из прошлого... и как бы не было ностальгически-приятно это прошлое к настоящему его прицепить довольно трудно. В конце-концов я уже все решил, а попереживаю, насчет принятого решения, как-нибудь потом. Я сделал вид, что не заметил его взгляда и на его слова о плане тюрьмы и постели только чуть кивнул головой. Включил комп, ввел пароль и, подозвав Алэя, показал ему где искать информацию. Потом отнес чашку с кофе на кухню и, вернувшись, устроился в широком и глубоком кресле. Лягу я попозже, а сейчас мне хотелось кое-что посмотреть. Я вставил флэшку с информацией в считывающее устройство, включил музыку и одел наушники. Машинально закурил и начал просматривать текст, графики, схемы... Некоторые формулы нуждались в исправлении, кое-что надо было дополнить, что-то потеряло актуальность... Я увлеченно работал, как вдруг зазвучавшая музыка заставила меня вспомнить то, что казалось мне прочно забытым... Бал... Это был костюмированный бал и на нем было объявлено о нашей помолвке. Мне было двадцать, ей - шестнадцать... Как ни странно я не имел ничего против, девушка была красива, темпераментна и, главное - бесспорно умна. Мы понравились друг другу с первого взгляда, она не тряслась передо мной как остальные, но была очень нежным и чистым существом, однако с твердым характером. Не ангел - человек. Если сравнивать ее с божествами прошлого она была бы не Венерой, а Дианой. Внешне мы были даже чем-то похожи - при черных глазах и волосах у нее тоже была удивительно белая кожа. Я еще тогда не был таким очерствевшим циником, как сейчас и ей удалось что-то затронуть во мне. Наша помолвка была обставлена так, как и полагалось в случае когда готовятся к браку отпрыски двух очень знатных и богатых семей. Гости, в костюмах девятнадцатого века, прекрасная музыка, свечи, цветы, драгоценности, подобные которым можно было увидеть либо в лучших музеях мира, либо вот на таких балах, когда они покидали фамильные сейфы и вспоминали - как это, украшать собой своих хозяев... В саду романтично мерцали огоньки, били фонтаны из безумно дорогих вин - вот уж никогда не понимал этого снобизма, летали потрясающей красоты ночные бабочки, специально привезенные из тропических стран - к утру они все, разумеется, погибли, беседки - все в розах, орхидеях и лилиях... Время от времени ночное небо освещали огни феерверков, для развлечения гостей были приглашены лучшие артисты мировой сцены... И вот, наконец, начались танцы. Это действительно было великолепным зрелищем - в современном мире искусство таких танцев осталось лишь на сцене да среди аристократии. Но когда на середину бального зала вышли мы - толпа расступилась, и тихо зазвучал прекрасный голос певицы, ведя за собой мелодию старинного вальса... Это было чудесное зрелище - высокий, красивый молодой человек с длинными черными волосами и прекрасная юная девушка в белоснежном с серебром платье, с голубоватым жемчугом в черных кудрях, ниспадающих на точеные алебастровые плечи. Впервые на лице жениха, знавшие его, могли видеть такое выражение нежности, оно не было высокомерно-холодным или искаженным презрением или ненавистью - обычными для него выражениями. Большие черные глаза девушки смотрели на юношу с любовью, она никогда не могла поверить тем странным слухам, которые ходили про него - ведь он всегда был так добр с ней, так ласков и предупредителен... Голос певицы взлетал, набирал силу, темп вальса ускорялся... Белое и черное, две гибкие, грациозные фигурки, кружащиеся в танце любви под дождем из медленно падающих лепестков роз... И над всем этим парящая страстная мелодия... Наконец музыка вновь замедлилась, последние па и молодой человек опускается на колено перед своей избранницей, одной рукой обнимая ее за талию. И, одновременно с этим движением раздается легкий хлопок, глаза девушки изумленно распахиваются, на ее белоснежном платье расплывается алое пятно и она с легким вздохом оседает, прогибаясь в обхвативших ее руках. Молодой человек, осторожно кладет обмякшее тело на пол, целует полураскрытые, побледневшие губы, отпуская рукоять пистолета и позволяя ему вернуться ему обратно к запястью, затем подходит к мужчине, поразительно похожего на него, но явно много старше и произносит: - Помните, отец, вы говорили мне о недопустимости привязанностей в жизни? Я усвоил урок. Боюсь, я слишком бы к ней привязался. Он слегка наклоняет голову в поклоне и выходит из зала... Я вздохнул, приходя в себя. Бросил окурок в сторону, взялся за следующую сигарету. Дело, как водится, замяли, несмотря на соответствующую реакцию ее семьи... А я вновь отправился в свои странствия... Я встал. Алэй все еще копался в компе. А ведь не исключено, что я и его мог пристрелить. Возможно, просто пистолета вовремя под рукой не оказалось. Или сил, свернуть шею просто так. Не знаю... Я затушил сигарету, выключил и отложил наладонник в сторону, встал и направился к кровати. Снимая халат негромко позвал: - Офицер Алэй Лан. - Он обернулся, на его лице было написано удивление, но я не дал ему открыть рот и продолжил. - Когда мы отсюда выберемся, да и вообще, старайтесь держаться от меня подальше. Затем, ничем не поясняя своих слов, я нырнул под одеяло и отвернулся к стене. Надо поспать. Еще немного - и для этого не будет ни времени, ни возможности.
Алэй Лан: Я заставил себя пропустить эту милую реплику мимо ушей. Лег спать? Отлично. Только это сейчас по настоящему важно, а проблемы...будем решать по мере их поступления. "Когда выберемся..." - да, оптимизма Джону не занимать. А вот я для него сейчас самая настоящая обуза. Одно дело - выбираться самому, и совсем другое - тащить за собой кого-либо столь бесполезного как я. Может, этим и объясняется его холодность...хотя создается ощущение, что он использует ее как маску. А может и как защиту. По части масок в интернате я прошел неплохую школу... Джон вроде уснул. Я подошел и поправил одеяло. Точнее просто нашел повод, чтоб подойти...Меня тянуло к нему как магнитом - не это ли чувство заставило меня тогда шагнуть в его камеру? Я вернулся к компьютеру...и просто с головой закопался в информацию, выкинув из головы все проблемы близко-родственного характера, а закопаться было во что...Складывалось четкое ощущение, что сама тюрьма была всего лишь прикрытием для чего-то большего. И даже лаборатории были всего лишь частью этого проекта и не уверен, что основной. Меня все больше занимал вопрос, что здесь будет по завершении процесса терраформирования - ведь не для заключенных они стараются? Колония? Столь удаленная? Зачем? Словно...кто-то готовил базу для очень массштабного эксперимента...или это у меня уже мозги спеклись. Устав пялится в монитор, я тихонько вышел из комнаты. Открыл хранилище оружия, как меня учил Джон. Как я уже заметил раньше - очень неплохой выбор...потренироваться бы...ага, взять парочку образцов интересно как в лаборатории отреагируют на вопрос "Где здесь у вас тир?" Я подобрал для себя пару легких бластеров...убойная сила....вполне... Зевая, я с ногами забрался в кресло. Вот с этой моделью я был незнаком..новая разработка?...неет..не буду спать...пока еще..
Джон Ди: Под моими крыльями раскинулся Млечный Путь, а впереди уже виднелась цель путешествия - темное пятно, которе бесследно поглощало все, что приближалось к нему... мертвая зона, не смерть, но анти-жизнь... Однако она лишь выглядела так... Это была всего лишь точка перехода, но мало было тех кто, рискнув преодолеть ее, завершил задуманное. Я был уже рядом и шерсть поднималась у меня дыбом от ледяного взгляда этой тьмы, я чувствовал, как маленький, теплый клубочек сжимался у меня на спине, вцепляясь коготками в шкуру, как вдруг передо мной словно сконцентрировался, материализовался из не-жизни, тот, кого я, собственно, ожидал увидеть. Огромный, с меня размером, словно сотканный из радуги единорог завис почти перед моей мордой, паря на мощных крыльях. В больших глазницах, плескался холодный голубой огонь. На острых, длинных клыках пенилась свежая кровь. Когда он говорил между оскаленных зубов то и дело показывался тонкий и длинный раздвоенный язык. - Стой, - раздалось повелительное, - дальше пути нет! - Здравствуй, Страж Врат, - ответил я, - не узнаешь? Голубой огонь на мгновение полыхнул из глазниц. - Ты решился... ты знаешь цену, которую тебе придется заплатить? - Я знаю цену. И я готов заплатить сполна. - Что ж. - Помолчав произнес единорог. - Ступай. Но ему, - он кивком указал мне на спину, - придется остаться. - Он пойдет со мной. - Нет! - Он пойдет со мной! - От моего рычания, казалось, вздрогнули звезды. Некоторое время ма молча меряли друг друга взглядами, после чего Страж Врат отступил, давая нам дорогу. - Ты знаешь Условие, - раздалось мне вслед тихое шипение. Я кивнул. - Я сам расплачусь с тобой. За него. - Это были мои последние слова перед тем, как я взмахнул крыльями и тьма Врат поглотила нас... Я открыл глаза. Горел свет, но за компом Алэя не было видно. Я привстал и огляделся. Ах, вот оно что... Он свернулся клубочком на кресле, такой маленький и беззащитный... И страшным контрастом этой беззащитности, на его коленях лежало смертоносное оружие. Я поднялся и глянул на часы. Четыре утра. Не буду его раздевать - еще проснется. Я снова перенес его к нему на кровать и плотно закрыл двери. Вернул пистолет на место и, активировав дополнительную звукоизоляцию, включил музыку. Пульсирующий, резкий ритм вливал энергию в тело. Я начал проверять на что я еще способен. Через час я отправился в душ, более-менее довольный собой. Да, конечно, могло быть лучше, много лучше, но, учитывая то, как я истязал себя последнее время я расчитывал, что будет много хуже. Я принял холодный душ, перекусил и начал одеваться, попутно подбирая вооружение и различные медикаментозные препараты. Сегодня все должно было решиться и мне вовсе не хотелось умереть в одном шаге до победы. Через час, я сам себе немного напоминал киборга. Не внешне - внешне все было болнее-менее обычно, но вот под одеждой чего только не было. Я одернул тяжелую кожаную куртку. Еще раз оглядел себя. Затем взял расческу и забрал волосы в плотный хвост. Белая полоса резко выделилась на общем фоне. Ладно... тут уж ничего не поделаешь... не кремом для обуви же ее закрашивать, в самом деле. Очки с приемо-передающим устройством и камерой... перчатки... все.
Алэй Лан: Я проснулся, потянулся на кровати, куда меня видимо опять перенес Джон. Вот тоже радость на него свалилась - таскать своего уже не маленького брата. Я потопал в душ и переоделся. Джон был в соседней комнате...я молча рассматривал его экипировку. Не похоже, чтоб он собрался на развлекательную прогулку в парк атракционов...значит уже... Джон заметил меня и недовольно, как мне показалось поморщился. Белая прядь на виске...разве она была до этого? Мне вдруг стало страшно. Неужели мы встретились только чтобы расстаться или погибнуть. Седина...серебро...тьма впереди и холодный, такой холодный голос, который говорит о каком-то условии...О каком условии? О какой цене?...Мне хотелось подойти к нему, но я боялся, что он снова оттолкнет меня. - Подскажи мне, что взять с собой. Я не хочу быть помехой. Это скоро начнется да?
Джон Ди: В комнату вошел Алэй. Выспался уже... и судя по влажным волосам даже вымыться успел. Он стоял и рассматривал меня как экспонат музея истории оружия. Заметив мой взгляд он отвел глаза и спросил - Подскажи мне, что взять с собой. Я не хочу быть помехой. Это скоро начнется да? Взять с собой. Он озвучил то, над чем я мучительно размышлял уже несколько часов - что мне с ним делать когда начнется вся эта заварушка? Больше всего мне хотелось оставить его здесь, запереть и быть уверенным что с ним ничего не случиться. Но, увы, я не мог расчитывать на безопасность этого места. А это значит, что надо действительно взять его с собой. Попадать в различные переделки мне было не привыкать, но я привык работать один. К тому же я понятия не имел о его навыках и манере вести оборону. А это значит что мне придется защищать две шкуры - свою и его. При этом стараясь все время держать его при себе. И дай-то бог, чтобы у него хватило мозгов не начать заниматься самодеятельностью. Я взглянул на часы. Времени в обрез. - Значит так, офицер. Будете действовать как в армии - я приказываю, вы, не рассуждая, подчиняетесь. Только в таком случае вы не будете мне помехой, а я сумею защитить вашу жизнь. Вся эта катавасия начнется не раньше двенадцати - должен прилететь очередной шаттл с Земли и дать сигнал о своем благополучном прибытии. Сейчас вы садитесь и завтракаете, а потом я экипирую вас и объясню что к чему. Завтрак на кухне. И я, не дожидаясь его ответа, развернулся и уселся за компьютер. Мне надо было проверить данные о работе аппаратуры в лаборатории и связаться с ребятами, проверить их готовность.
Алэй Лан: Он весь был такой холодно-сосредоточенный....клинок готовый к битве. Мне бы хотелось обрести толику его спокойствия. У меня разве что руки не тряслись от лихорадочного волнения. Джон работал за компьютером...мешать я не хотел, но и промолчать не мог. - Джон, я понимаю, что ты не в восторге от моего присутствия здесь...я выполню все, что ты скажешь. И я не так уж и беспомощен и прикрыть тебя смогу вполне. Маленькая просьба. Давай все же останемся на "ты". Я не знаю почему ты с такой настойчивостью именуешь меня "офицером". Хочешь держать меня на расстоянии - хорошо. Я уже говорил, что не буду навязываться. Но...называй меня по имени, пожалуйста. Это ведь не трудно. Он и головы не повернул в мою сторону. просто чуть напряглись плечи. Или мне показалось? Я поплелся на кухню. Послушно принялся за завтрак не испытывая и тени аппетита.
Джон Ди: Он ушел на кухню, предварительно жалобно отчитав меня в холодности. Я внутренне сжался, но потом продолжал работать, заставив себя проглотить комок в горле. Хватит с меня истеричных сцен. Если я сейчас позволю себе идти на поводу эмоций, то потеряю все. Нельзя гнаться за иллюзиями, надеясь возродить прошлое и ища во всем и вся отклики былых чувств... Через полчаса Алэй вновь возник в комнате. Я придирчиво посмотрел на него. В принципе все бы ничего если бы не невооруженным глазом заметное сильное волнение. Я порылся в столе и достал ампулу с прозрачной жидкостью. Когда я со шприцом подступил к Алэю он опасливо покосился на мои руки. - Не бойтесь. Это всего лишь набор витаминов и микроэлементов - просто через инъекцию они усвоятся быстрее и лучше. Уж кому-кому, а вам я под страхом смертной казни стимуляторов не дам. Я выкинул шприц и распахнул нишу с оружием. В нее была вмонтрована еще одна, поменьше. Я достал оттуда нечто, напоминающее широкий - во всю высоту горла, черный ошейник, сделанный на первый взгляд из металла, но гибкий, с сенсорной панелью управления на нем. Она была настроена таким образом, что воспринимала только мои отпечатки пальцев. Оттуда же я достал два широких и толстых серебристых браслета. Если бы Алэй видел меня без куртки он бы мог увидеть, что точно такие же "украшают" мои руки. Я подошел к Эме, снял с него рубашку и кинул ее на диван. Защелкнул браслеты у него на руках. Один на запястье, второй чуть повыше локтя. Он удивленно распахнул глаза и, болезненно поморщившись, дернулся, желая снять странные побрякушки. - Стойте смирно. - Одернул я его. - Сейчас все пройдет. Я с минуту ждал, пока браслеты все крепче обхватывали руки и, наконец увидел, как слегки пискнув, замигал индикатор. Я подвел его к столу. С трудом подернул рукав кожаной куртки и синхронизировал его и мои браслеты с компом. Немного повозился с программой и на его запястье загорелся зеленый огонек с надписью "Джон Ди". На моем высветился такой же огонек - уже пятый, и рядом - "Алэй Лан". - Смотрите, - показал я на браслет, - вот это на самом деле - что-то вроде диагноста и врача первой помощи. Когда вы почувствовали уколы - это они запустили что-то вроде игл вам под кожу в мышцы, вены... Даже в кость. Сейчас вы ничего не чувствуете и не почувствуете, а они считывают информацию о состоянии вашего организма. Если видят сбой, то в полости этих украшений - ампулы с различными веществами. Начиная от простейших анальгетиков и заканчивая сложнейшими регенераторами. Не беспокойтесь - никаких наркотиков - только лекарства и все - высшего качества. Этот маленький робот сам выберет нужное или приготовит необходимую смесь и доставит к поврежденным тканям. Второй браслет - запасной блок лекарств и дополнительный сканер. Они синхронизованы между собой. Вот эти огоньки - это мы с вами. Пока огонек зеленого цвета - с человеком все в порядке. Становиться желтым или оранжевым - легкое или средней степени тяжести ранение. Красный - положение серьезно, повреждение тканей угрожает жизни. И, наконец, если он погаснет - ваш визави мертв. Я взял со стола "ошейник" и обернул его вокруг шеи Алэя. Состыковал концы и они слились в одну целую полосу. Не успел он и пикнуть как я расстегнул его брюки и они упали на пол. Пока он таращился на меня я набрал код на панели ошейника и из него потянулись вниз, словно ручейки воды потекли, тонкие блестящие черные полосы. Они стекали по груди, спине и плечам Алэя, сливались воедино, на правой руке они как бы протекли под браслет и вытекли с другой стороны. То же самое произошло и с браслетом на левой руке. Через минуту Алэй Лан стоял передо мной с торсом, словно созданным из черного, блестящего как зеркало металла. Своеобразная кольчуга заканчивалась где-то слегка ниже почек. Это было что-то вроде эксперимента. Защита меня всегда мало интересовала, а получение этого металла - результата нанотехнологий, требовало таких затрат труда и энергии, что мне просто надоело с этим возиться и я бросил модель на полпути. Вот теперь впору жалеть - я бы с удовольствием заковал мальчишку в стальной комбинизон. Я наклонился, поднял его брюки и застегнул. Ну, будем надеятся что эта штука его хоть частично защитит. Развернулся, сел в кресло и сказал: - Оружие выбирайте себе сами. Я посмотрю и скажу подходит или нет. Но учтите - лучше выбрать то, что вы знаете и с чем умеете обращаться, пусть это не самая новая и устрашающая модель, чем потом по ходу разбираться с новинкой выясняя в момент, когда на вас направлено дуло вражеского пистолета "где у этой штуковины курок и зачем здесь, интересно, вот эта кнопочка".
Алэй Лан: Понятно. Моей просьбы Джон предпочел не заметить. И продолжал "выкать", пока экипировал меня. Я о таких штуках даже и не слышал никогда...Ощущение черного металла на коже было немного неприятным...чуждым. А еще эта броня казалась живой. Двигаться она не мешала совершенно. Интересно, какова она в действии. Оружие я в принципе выбрал еще вчера. Самая простая и самая надежная модель. Ее я знал на пять - хотя что значат оценки в боевых условиях? Мне до одури хотелось доказать Джону, что я чего-то стою, но я прекрасно понимал, что самым правильным сейчас будет бесприкословное послушание. Хотя его покровительственно-небрежный тон меня все равно раздражал. Еще я взял шокер...Я не хотел лишних жертв, а остановить нападающего он вполне может. Продемонстрировал Джону свой выбор. - Вот это. Мне сверху что-нибудь одеть?
Джон Ди: Глядя на выбор Алэя я поморщился. Чему их там в этих академиях учат? Братьев милосердия воспитывают? Я подошел к нему, молча забрал шокер и вытащил еще один пистолет. Достал тяжелый широкий пояс и надел его на мальчика. - Сзади приемник и передатчик. - Я протянул ему микрофон с наушником. - Оденьте. В этот пояс можно много чего напихать, пойдите, подберите себе запас боеприпасов и что-нибудь из холодного оружия. Последняя ваша попытка. Если опять увижу старания сделать из себя потенциальную жертву - придется мне самому продолжать вами заниматься. Офицер, неужели вас не учили, что есть ситуации когда противника надо оставлять только мертвым? Мне вовсе не улыбается, чтобы какой-нибудь очухавшийся от вашего шокера идиот выстрелил мне или вам в спину. Сверху оденьте рубашку или футболку. Галстук, - я не удержался от того чтобы съязвить, - одевать не стоит. Да и вместо брюк я бы предпочел видеть на вас джинсы. Нужна одежда по-минимуму стесняющая движения. Какой у вас размер обуви? И еще - с боевыми искусствами знакомы? С холодным оружием работать умеете? В принципе, лучше всего не доводить дело до рукопашной, но сейчас все может быть.
Алэй Лан: Я молча порылся в сумке. Джинсы я как раз с собой прихватил вместе с формой. На шаттле я пару раз помогал техникам и пачкать форму мне не хотелось. Джинсы были старые, заношенные до дыр, зато удобные. На заднем кармане была вышита умильная тигриная морда. Собственно из-за нее джинсы и были куплены. Я влез в них. Сидели они на мне как вторая кожа. Набросил на себя простую форменную рубашку. - Так годится? Джон поморщился как от зубной боли. Ну не думал я что мне придется участвовать в востании с родным братом. Виноват я в этом что ли? - Стреляю я прилично. С боевыми искусствами именно что знаком. С новичком справлюсь, но против профессионала не выстою. С холодным оружием то же самое. Размер ноги сороковой. Я отвечал, уже роясь в оружии. Вдобавок к боеприпасам я взял удобную пару ножей для метания.
Джон Ди: Да уж... Не будь он тем кто есть - я бы его пристрелил. Сразу, чтобы от страха не мучался. А то ведь... С этим знаком, это "прилично". Я посмотрел как Алэй копается в оружии. Тигр на попе. Чудесно... Просто чудесно... А вот моя обувь ему, увы, никак не подойдет. Жаль. Алэй повернулся и предстал передо мной во всей красе. Старые рваные джинсы, форменная рубашка, легкие туфли... Тяжелый, косо сидящий пояс подчеркнул хрупкость узких бедер. Метательные ножи... пара пистолетов... И с ним я иду в эту мясорубку. Бред. Откровенный бред. Я вздохнул, достал тяжелый нож, точнее скорее кинжал с обоюдоострым, относительно широким лезвием и второй, длинный, немного необычной формы, со странной поверхностью, напоминающей рыбью чешую. Пристегнул ножны для них на бедра Алэю. -Смотрите, вот этим удобно бросто в драке кого-нибудь из строя вывести, горло перерезать если и все такое. А вот это, если вы захотите вынуть из противника внутренности. Эта "чешуя" раскроется и потянет за собой все потроха. Вот эта кнопка - приводит в действие механизм очистки. Через секунду сможете следующего обрабатывать. Попробуйте их вытащить. Я ножны по высоте отрегулирую и продолжим. Да не стойте столбом! Мы не в парк отдыха отправляемся!
Алэй Лан: Я постарался как можно быстрее вынуть ножи...Правда, зачем мне могло понадобиться вытягивать из кого-либо внутренности я не понял. Но спорить с Джоном - заведомо неблагодарное дело. И похоже своими джинсами я себя окончательно дискредитировал в его глазах. Ножны и впрямь нужно было немного отрегулировать. ..Неужели он так и не назовет меня больше по имени...почему то это казалось важным..нужным...необходимым. Я словно надеялся обрести в этом обращении опору, а ее небыло. - По моему, ножны нужно немного ниже. Джон поправил их и я снова проверил поочередно пистолеты и ножи. Теперь все было почти идеально. Я обернулся, наметил цель - примерно центр двери. Легко послал туда пару ножей. Хорошо. Навык я не потерял. Хотя пистолет в этом отношении надежнее. - Сейчас хорошо. Джон, мне еще нужно знать что-нибудь? И если есть время я хотел бы немного потренироваться. Заодно и лишнюю нервозность сниму. Я если честно волнуюсь.
Джон Ди: Я закончил возиться с ножнами и опять отправился к своему арсеналу. Порылся там и вернулся к Алэю. Пристегнул к его поясу еще одни ножны, полные коротких и широких ножей для метания. Вытащил один. - Бросается как обычный. Но при проникновении в тело раскрывается на три лезвия и выпускает яд. В принципе все. А потренироваться, да. Потренируйтесь. Я сейчас уйду и вернусь через пару часов. Так что времени у вас достаточно. А знать надо только одно, - я обнял его одной рукой, приподнял его голову и заглянул в потемневшие глаза, - не надо ничего бояться. Эме, я твоя броня и твое оружие. Я умру сам, но на тебе не будет ни царапины. Я зубами горло выдеру любому кто захочет причинить тебе вред. Все получиться. Держись рядом и все будет хорошо. На мгновение я крепко прижал его к себе, потом поцеловал и со словами "Тренируйтесь, офицер Лан" быстро вышел.
Алэй Лан: Джон так быстро ушел, что я вдруг подумал, что последние несколько мгновений и этот короткий поцелуй вполне могли мне примерещится. Я методично швырял ножи в дверь. Вряд ли мне кто-нибудь выставит счет за испорченное казенное имущество. Это на самом деле успокаивало. Нож-рука-цель. Все просто - ничего лишнего. Вот только смогу ли я так же легко стрелять и кидать ножи в человека? Первый и последний раз когда я сделал это...в памяти снова всплыл тот злополучный банкет. Похотливые морды Дима и Расме....И вдруг понял - смогу. Если будет прямая угроза мне или Джону, я сделаю это не раздумывая. И от подобной готовности было немного страшно. Я не подведу его. И не позволю жертвовать собой из-за моей глупости. Последний бросок был особенно хорош.
Джон Ди: Я шел по коридору и был готов надавать по голове сам себе за собственную бесхребетность. Не выдержал! Опять сопли распустил! А пафоса-то сколько, пафоса! Тьфу! Идиот, кретин, тряпка! Ладно, достаточно самоедства. Надо сосредоточиться на другом. Когда я вошел в кабинет эта сладкая парочка - Дим с Расме уже были там. Мне их притащили связанных и с кляпами. Черт знает, что уж они там думали, меня это вовсе не интересовало. Мне очень хотелось, просто безумно хотелось лично посворачивать им шеи за то, что они пытались сделать с Алэем, но я решил что пусть мальчик сам решит что с ними делать. Если решит неправильно - пристрелить я их всегда успею. На всякий случай я вколол одному и второму парализатор - не люблю сюрпризов. Я включил комп и перевел сигнал с основного терминала тюрьмы на него. Судя по тому что показывали камеры - в коридорах и помещениях повторялись события Варфоломеевской ночи. Темная, озлобленная до предела масса заключенных, людей, попавших в ад и не имевших ни малейшей надежды на то, чтобы выбраться оттуда, жестоких, и на свободе-то не имевших понятия о милосердии и здесь и вовсе позабывшие само слово "человечность" давала выход своим злобе, страху и ненависти. Я покачал головой. К сожалению, в силу ряда причин, я не мог открыто признать себя вождем и организатором восстания. "Официально" им являлся один парень, точнее уже взрослый мужчина - Дик Трэвор, ему было чуть за сорок, довольно разумный и хитрый. И, хоть лидерство было его явным призванием, у него все же не хватало многих знаний. Да и опыта. А спрашивать у меня каждый раз совета он не мог - к тому же ситуация была из таких, когда решения нужно принимать молниеносно и тут же воплощать их в жизнь. К тому же он был - на мой взгляд, чрезмерно импульсивен. С таким положением дел восстание спокойно могло перейти в банальную кровавую резню. Можно руководить сражением, но управлять свалкой невозможно. Это грозило очень серьезными последствиями. и я видел все признаки того, что то, чего я так опасался, вот-вот наступит. Но в этой ситуации я был бессилен. Мне не хватило нескольких дней, тех самых дней, что я в полубредовом состоянии провалялся у себя в комнате, чтобы завершить все. Не могу сказать, чтобы все это меня сильно волновало, ну вырежут девяносто девять процентов населения базы, а потом прилетят гости с Земли и наведут здесь порядок. А я к тому времени буду уже далеко. Меня все эти бунты не тревожили, ничего со мной не случиться, но теперь я был не один. А Алэй не привык ко всем этим передрягам, еще нарвется на шальную пулю или нож... Я взглянул на браслет - все пятеро огоньков - Эме и еще четверых, тех, кто знал об истинном положении дел, горели ровным зеленым светом. Внезапно мой наушник ожил. - Джон, - спокойно произнес голос Генриха, - Дика все-таки убили. Глянь на кабинет начальника охраны. Я переключил сигнал. Так и есть. Дик Трэвор лежал мертвым, а его дружки в ярости добивали охрану. Да. Чудесно. И какого он туда поперся? Охранники ведь не невинные младенцы, кто-то из них быстро сообразил что происходит и давай стрелять на поражение. Вот и отрубили восстанию башку. Какую-никакую, а башку. Все. Теперь только задницей думать будут. - Джон, - тревожно пискнул наушник голосом попугайчика, - Джон они ворвались в лаборатории и начали резать ребят. Ну что ж. Ничего удивительного. Так должно было случиться при любом раскладе. Только чуть позже. - Все понятно. - Я переключился на все четыре линии, игнорировав только Алэя. - Ребята, началась бойня. Берегите головы. Постарайтесь как можно быстрее пройти ко мне в кабинет. Продолжайте работать по своим направлениям. Я скоро вернусь. Я отправился за Алэем. Честно говоря, мне было все равно что станет с моими так сказать "товарищами". Просто Дик все же был не один, у него были помощники. И каждый из них был завязан на одного из ребят. Если нельзя было удерживать полный контроль, то не стоило лишаться контроля частичного. Сейчас самым важным был Эме. Вытащить его отсюда. Подальше и побыстрее. Если бы это было возможно - я бы немедленно побежал с ним в порт, но он еще был под контролем властей. И потом, чтобы корабль мог взлететь, его надо сначала подготовить. Или найти уже готовый. Я поднялся наверх. Когда двери лифта раскрылись, я увидел, что в коридоре уже вовсю шла драка. Спуститься вниз и пойти через лабораторию? Но лазерный луч расплавил панель лифта едва не задев мою руку. Я бросил в холл пару гранат, подождал пока рассеется дым, вытащил оружие и пошел по коридору. Стрелял во все что двигалось - свои, чужие, сейчас меня это мало интересовало. Своя шкура не в пример дороже. Наконец я добрался до следующего лифта. Но ехать на нем уже не представлялось возможным. Я подошел к лестнице. Дверь была завалена так, как будто кто-то сильно не хотел кого-то пускать. Я пожал плечами и полез вниз по шахте лифта. Долез до нужного этажа и несколько удивился - дверь была словно разворочена лапами тролля. Самого "тролля" я увидел почти сразу. Ну... Генрих! Ну доктор Франкенштейн от генетики! И где были мои мозги когда я ему разрешил так развлекаться на досуге?!.. ...Через пятнадцать минут стоя над грудой еще трепещущей плоти и размазывая перчаткой кровь по лицу я ласково спросил: - Генрих? - Да, - ответил наушник. - Ты же клялся что твой урод подох. - Какой... ах этот! Ну... ну он... - Гну! - Рявкнул я. - Надеюсь хоть штаммы чумы у тебя хватило ума уничтожить? А то если нет, я тебя в твои пробирки рожей суну! - Конечно, конечно, - торопливо забормотал Генрих, - штаммы да, штаммы я уничтожил. Я что, дурак, так рисковать? - Теперь я не могу быть уверен в ответе. - Ехидно ответил я. - Джон, ну извини, понимаешь я... - Я все понимаю. Надеюсь этот красавчик существовал в единственном экземпляре? - В единственном. - Тяжелый вздох. Недолгое молчание и робкий вопрос. - Джон, а ты его совсем?.. Или может... - Совсем. - Отрезал я. - И ничего не может. Ты соображаешь, что эта тварь могла натворить? Я еле с ним справился. Полностью вооруженный человек еле с ним справился. А еще и драться пришлось. Вот и подумай. Все до связи. Я отключился и пошел к следующему лифту, к счастью еще целому. Генрих... я понимал его огорчение ученого, результат эксперимента которого уничтожен, но к сожалению сейчас его чувства были неуместны. Я же приказал уничтожить результаты всех тех экспериментов, что несли угрозу. Фанатик... что поделаешь... Сам я такой... Больше приключений меня по дороге не поджидало и я спокойно добрался до своей квартиры. Открыл дверь и... поднял руку, перехватывая летевший мне в лицо нож. Подошел к Алэю, протянул ему оружие и спокойно сказал: - Идемте, офицер Лан. Нам пора.
Алэй Лан: После доброго часа тренировки на меня наконец снизошло спокойствие. Я понятия не имел, что происходит снаружи - по настоящему важным был только зеленый огонек на браслете. Сейчас я чувствовал себя примерно как перед сложным экзаменом. Кто-то из ребят истерил и поминутно кидался к книгам с воплем "Я не сдам", кто то был весел и беспечен. Я в такие моменты со стороны всегда казался немного сонным, почти апатичным. Конечно, я волновался, но это волнение было надежно спеленуто и упрятано. Дверь открылась так неожиданно, что я не успел остановить бросок. Джон...сейчас он явно был в своей стихии. Судя по уверенным движениям он не был ранен. Кровь на лице - его или... Я принял нож из его рук. "Пора" Глубокий вдох. Все, Лэй, считай что ты тянешь билет. Вот только оценок за этот экзамен только две - смерть или жизнь. И помни, что не только твоя смерть и не только твоя жизнь. Хорошо запомнил? А теперь - пошел! Мы без проишествий добрались до лифта. Двери уже смыкались когда вдруг что-то...именно что-то - я плохо видел из-за спины Джона, но это явно был не человек, попыталось на нас бросится Джон довольно сильно оттолкнул меня в угол и открыл огонь. А оно все равно лезло вперед, будто добраться до нас для него было важнее чем, уберечь свою шкуру. Двери закрылись. За ними раздался жуткий, полный голода вой. На дверях появилось несколько вмятин....Джон спокойно перезарядил пистолет, поправил наушник и минуты две орал на какого-то Генриха. Из громкого, весьма эмоционального разговора я понял только, что этот Генрих псих, идиот и Джон собственноручно скормит его зверинцу, который Генрих не утилизировал. Мне все происходящее стало напоминать компьютерные игры, которые мы так любили в Академии. Простые стрелялки - темный коридор, пистолет в руке и куча монстров. В реальности это оказалось вовсе не так забавно. Джон обернулся . Видимо, чтобы убедиться не сполз ли я по стенке в глубоком обмороке. Но я на самом деле был спокоен. Джон посмотрел на совой браслет, такой же как у меня но с пятью огоньками. Два из них были красными. Один замигал желтым. Объяснений не требовалось. Были ли те люди для Джона друзьями? На его лице отразилась только легкая досада. Картина в коридоре разительно отличалась от ситуации на минус десятом. Спокойствием тут и не пахло. Отчетливый запах гари и...тела. В форме арестантов и форме охраны... Звук работающей сирены. похоже включилась пожарная сигнализация. Впереди показалась еле различимая в дыму человеческая фигура. Джон выстрелил даже не пытаясь разглядеть кто это. Я держался за его спиной, стараясь не высовываться. Едва ли Джон оценил бы мои попытки погеройствовать. Щелчок. Кто-то сзади перезарядил оружие. Я метнул нож на звук, наугад. И шестым чувством понял, что попал. Этот заключенный был явно не жилец. И похоже хотел перевести в ту же категорию и нас...за компанию. Нож вошел ему точно в горло. Как Джон и говорил - лезвие раскрылось на три....от зрелища дела рук моих меня немного замутило. Джон мягко коснулся моего плеча. Большего мне не требовалось. Пистолет из рук я больше не выпускал. С ножом мне просто повезло, но готов я не был. А если бы противник не был ранен...я бы точно не успел..."Противник"...это было легче сказать, чем "человек". Похоже, основная схватка здесь уже прошла. Мы дошли до уже знакомого мне кабинета. Я немного перевел дух. Внутри нас уже кто-то ждал.
Джон Ди: Алэй вел себя весьма разумно и спокойно. На редкость просто. Правда слегка позеленел, когда всадил нож в того красавчика, но потом вроде справился с собой. Я мысленно проклинал Генриха за его эксперименты и себя, за то что не успел все проверить. Хоть подыхать, а проползти по лабораториям. Я глянул на браслет. Так... Попугайчик ранен... Джордан и Фил... Да, полохо дело... Очень плохо. Мы уже стояли около двери в мой кабинет и я произнес, не глядя на Алэя. - Там, внутри, двое ваших приятелей. Я оставил их судьбу на ваше усмотрение. Но постарайтесь помнить о том, что сегодня не самый подходящий день для демонстрации такого превосходного человеческого качества как милосердие. Двери раскрылись и я первым шагнул внутрь. Генрих и Лоуренс уже были там. Генрих бинтовал попугайчику голову - видимо пуля прошла по касательной. Ничего, препараты справяться. Вот и два красных огонька у меня на браслете постепенно приобрели менее тревожный оранжевый оттенок. Я подождал пока Генрих закончит свою работу, подошел и что есть сил ударил по лицу. От моей пощечины он отлетел в сторону из рассеченой губы потекла кровь. Он поднес руку к лицу, но ничего не сказал и в глазах его не было удивления. - Лорри, будь осторожен, - обернулся я к попугайчику, - Генрих не озаботился выполнением моего приказа и в коридорах полно ублюдков из его зверинца. Джо и Фил ранены - ты уже наверное видел. Оба в седьмом отсеке. Судя по тому что я услышал они заперлись и теперь ждут пока заключенные двери выломают. Пошли, попытаемся вытащить ребят из переделки. Ах, да, знакомься. Это, - я кивнул в сторону Алэя, - офицер Алэй Лан. Бывший второй помощник начальника тюрьмы. Эй ты, член общества защиты зомби! - Обратился я к Генриху. - Пошли, нас ждут живые люди. - Я помог ему подняться и мы пошли к двери. Пропустив ребят вперед я обернулся к Алэю. - Ждите нас здесь, офицер. Чтобы не случилось - носа не высовывайте. Можете пока побеседовать со своим бывшим начальством - оно как раз от парализатора отошло. Вон, моргают в углу. Мы скоро вернемся. И я вышел к ожидавшим меня коллегам.
Алэй Лан: Джон опять оставил меня..как ребенка, который только и способен что путаться под ногами и мешать взрослым людям делать их взрослые дела. Бывшее начальство...интересно кстати приняли ли тот приказ об увольнении...уставилось на меня как на пришельца с того света. Ну, конечно. Сами наверное некролог сочиняли. Напрасно Джон велел приволочь их сюда. Я предпочел бы больше никогда не увидеть эти рожи. Дим что-то испуганно замычал, Расме нашел в себе силы иронически улыбнуться, ну насколько можно было улыбаться с кляпом во рту. Я не удостоил их ни словом, ни жестом. Просто предпочел их не замечать, а то пальцы подозрительно сильно сжимались на рукоятке ножа. Очень мило со стороны Джона оставить меня в их обществе. Или он правда думал, что я обрадуюсь и начну потрошить обидчиков. Так ведь им и так не сладко придется. Я не собирался их казнить. Не собирался и миловать. Лежат в углу и пусть лежат. Общаться я был не намерен поэтому просто навел на них пистолет. Дим закатил глаза и вроде потерял сознание. На работающий терминал были выведены изображения с камер наблюдения. В некоторых коридорах продолжались перестрелки. В других уже ничто не нарушало покой мертвых.. Я думал, что может, увижу Джона. Но они похоже были вне зоны обзора. Да и некоторые камеры были выведены из строя. Тихий шорох за спиной. И запах. Моментально наполнивший комнату запах гниения.....Оно стояло в дверях соседней комнаты. И напоминало гибрид паука с крокодилом....по крайней мере на это наводило мысль количество лап и зубов. Именно эта тварь пыталась напасть на нас с Джоном в лифте. Вот только как она проникла в кабинет? Думать над этим вопросом было некогда. Да и какая в сущности разница. Оно стояло неподвижно. Выжидательно. Похоже выстрелы не причинили ему тогда вреда. Только отбросили. Мне надо было убраться из кабинета и я вовсе не был уверен, что смогу его остановить или задержать - мое оружие было не в пример легче того, что использовал Джон. Оно явно было хищником...а хищника можно было отвлечь. Этичность решения меня уже не волновала. Дим даже сквозь кляп заорал, когда нож вошел в его плечо. Оно повернуло голову и раздуло ноздри. Похоже его в равной степени привлекали и крики и запах крови. Одним слитным движением оно оказалось рядом с Димом и Расме, напрочь проигнорировав мое присутствие. Чавкающий звук. Вопль. Я уже был в дверях. "Не время для милосердия" - Джон был прав. Но последнее, что я сделал перед тем как выйти и заблокировать двери - два выстрела, которые оставили хищнику только теплые тела. Я никому не желал подобной смерти. Даже им. Уже за дверью я включил передатчик. - Джон, Алэй на связи. В кабинет проник объект из лабораторий. Я отвлек его на Дима с Расме. Кабинет пришлось покинуть. Сообщи, куда мне сейчас двигаться.
Джон Ди: До лифта мы добрались почти без приключений. Хотя коридоры были полны мечущимся в панике народом, озверевшая масса еще не успела дорваться до этих мест. На мгновение меня охватила паника - мне захотелось вернуться обратно к Алэю и забрать его с собой. Страх за него был настолько силен, что я с трудом удержался от того, чтобы наплевав на всех и вся метнуться обратно и будь что будет. Я подавил в себе чисто животное ощущение опасности - разум мне говорил, что там где он сейчас ему безопаснее всего. И, наплевав на инстинкты и интуицию я двинулся дальше. К счастью лифт был в рабочем состоянии. Стоило нам доехать до этажа, а дверям распахнуться я метнул в проем одну за другой три гранаты. Как только дым слегка рассеялся я открыл огонь. Моих напарников тоже не стоило недооценивать. Конечно в Иностранном Легионе они не служили, но и безобидными учеными "не от мира сего" отнюдь не были. Тот же попугайчик, несмотря на забавную внешность и мягкий, казалось бы нрав, прошел две межпланетные войны в составе звездного десанта. Генрих тоже не первый раз держал оружие в руках. ...Через полчаса мы наконец смогли прорваться к дверям. Пока Генрих помогал Лоуренсу разблокировать дверной проем, переругиваясь из-за расплавленого лазером замка и вырезая его из дверей я огляделся, проверяя ни осталось ли кого в живых. Мой взгляд уловил какое-то движение. Я присмотрелся. Мальчишка. Едва ли старше Алэя. Ничем на него не похожий. Но мне внезапно стало муторно. Я подошел. У него была разорвана грудная клетка. Я видел как работают его легкие. Он едва слышно хрипел. Я выстрелил и он затих. Дверь наконец-то сдалась. К счастью Джо и Фил уже более-менее пришли в себя. Несколько дополнительных уколов, перевязка и жизнь их была уже вне опасности. Я уже хотел было возвращаться, как пол вздрогнул у нас под ногами и раздался еле слышный звук отдаленного взрыва. Мы одновременно потянулись к своим браслетам. Вспыхнули трехмерные голографические карты. И тут же прозвучали проклятия на пяти разных языках. Я опомнился первым. - Все к генератору. Свяжитесь со своими подопечными. Пусть делают что хотят, но уведут свой сброд подальше от систем жизнеобеспечения. Попробуем что-нибудь сделать. Соберите всех техников которых сможете поймать. Вот уж не думал что этих кретинов потянет к генераторам атмосферы. Что они там-то забыли? Воистину, невозможно умному человеку предвидеть ход мыслей идиота! Но едва мы ринулись к выходу как я услышал голос - Джон, Алэй на связи. В кабинет проник объект из лабораторий. Я отвлек его на Дима с Расме. Кабинет пришлось покинуть. Сообщи, куда мне сейчас двигаться. Я чуть не споткнулся. Час от часу не легче! - Вам придется идти без меня. Я приду чуть позже. - К счастью никому из них не пришло в голову задавать мне вопросы. Наверное головы не тем были забиты. Я развернулся и заспешил обратно. Перед моими глазами стоял мальчик с обнаженными легкими и я чувствовал, что еще немного и у меня начнется истерика. Только не это! Только бы Алэй не почувствовал моей паники! - Офицер, слышите меня? На тыльной стороне браслета, что у вас на запястье, черная кнопка. Нажмите ее. Высветиться карта тюрьмы. На ней шесть разноцветных точек. Черная это я. Зеленая - вы. Я сейчас возвращаюсь к вам, а вы идите мне навстречу. Мне казалось, что лифт поднимается целую вечность. Наконец я вырвался из его плена и рванул по коридору. За одним из поворотов я наконец увидел Алэя. Живого! Да, да, я видел, что он цел и невридим, зеленый огонк горел ровно и спокойно, но никакие доводы разума и техники не способны успокоить трепещущую от страха за жизнь дорого существа душу! Я подлетел к нему и схватил его в охапку. К черту все доводы разума! Я хотел чувствовать его, живого, теплого, пусть и явно напуганого и еле держащего себя в руках. Я на время потерял голос и мог только стискивать его в объятиях, покрывая поцелуями побледневшее лицо и вновь видя в нем того крошечного, беззащитного ребенка каким он был когда-то. Наконец я смог выдавить из себя самую дурацкую фразу, которую только можно придумать в такой ситуации. И самую естественную. - Эме... ты жив... с тобой все в порядке?
Алэй Лан: - Джон, слышу тебя хорошо. Иду по карте. Черная и зеленая точки быстро сближались. Когда Джон бросился ко мне на мгновение мне показалось, что он хочет отвесить мне хороший подзатыльник за все хлопоты, которые свалились на него из-за моей никчемушности. Но он обнял меня. Прижал к себе так, что я еле мог дышать...Обратись он ко мне как по рации - сухо, почти холодно, я наверное, смог бы держать себя в руках. Но его взволнованный вопрос в клочья разодрал мой контроль. До этого я двигался почти на автомате, повинуясь непонятно откуда взявшимся инстинктам. Скольких....скольких я убил, пока шел по этому бесконечному коридору....как хорошо, что я не помню их лиц...а вот лица Расме и Дима я помнил отлично...и тот чавкающий звук...и тут тварь... - Джон... - у меня срывался голос, - Джон...я ведь...оставил их...как собаке кость кинул..только это была не собака...зачем такое создавать...а я их просто использовал...чтобы отвлечь, чтобы уйти.....Извини... Я вывернулся из его рук, упал на колени и меня стало рвать. Сначала остатками завтрака. Потом - желчью. Пол дрогнул под ногами, а потом раздался грохот...
Джон Ди: Он дрожал в моих объятиях и задавал вопросы на которые нельзя найти ответа. Потому что очень тяжело убедить человека в том, что не всегда правильно с точки зрения разума то, что подсказывает ему его совесть. Что есть моменты когда вопрос стоит "или он или я". Что результаты тысяч страшных и бесчеловечных экспериментов потом смогут спасти жизни миллионов и миллиардов людей. И что есть понятие "любопытство ученого" против которого не устоять всей совести и морали мира... Алый вырвался из моих рук и упал на колени. Его не то что рвало - выворачивало наизнанку. Словно его организм пытался избавится от всей той мерзости что ему довелось увидеть и узнать. Я опустился рядом с ним и придержал за плечи. Гладил его по голове и беспомощно шептал - Эме... тигренок... ну что ты... ну не надо... пожалуйста... это я виноват, не надо было тебя там оставлять... я думал так будет лучше... безопасней... прости... Ты ни в чем не виноват... это я все... не надо ни о чем жалеть... они тебя не пожалели... ты всего лишь защищал свою жизнь... и мою... потому что если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы не пережил! Если бы они тогда не поступили с тобой так, то их бы не постигла такая судьба... Ну пожалуйста, тигренок, ну успокойся... Скоро все закончится... Я с тобой... Больше не позволю случится ничему плохому... В этот момент пол опять задрожал и раздался еще один взрыв. Я броси взгляд на браслет. Огоньки Генриха и Фила стремительно меняли свой цвет... Желтый, оранжевый, красный... А затем они погасли. Наушник вновь ожил. Уставший, уже даже какой-то безразличный голос Джордана произнес - Ди, вы там скоро? Главный реактор рванул. - Дьявол! Через десять минут буду на месте. Я опять приобнял Алэя и чуть потянул на себя. Рвота вроде утихла, но его трясло как в лихорадке. Я достал платок и вытер ему губы. Приподнял его как котенка и отошел к стене. Сел прямо на пол и устроил обессиленого Эме на коленях. Потом достал фляжку и поднес ему ко рту. - Пей. Это коньяк, тебе поможет. Он послушно начал пить, но почти сразу закашлялся, видно было что не привык. Я терпеливо дождался пока он откашляется и заставил его повторить попытку. Получилось удачней, но я понимал, что его состояние даже приблизительно нормальным не назовешь. И тут словно что-то подтолкнуло меня... словно накатила... тень из прошлого... Я почти неосознано притянул его ближе и приник в поцелуе к его губам. Я увидел как изумленно расширились его глаза... но не успел он что-то сделать как я отпрянул и горячо зашептал - Эме, счастье мое, жизнь моя, ты был со мной в прошлом, был моим оруженосцем, любовником, противником, жертвой, палачом... и никогда не боялся и не колебался. А теперь ты мой брат! У меня нет и не будет никого ближе тебя! Сколько бы жизней не прошло, сколько бы смертей не пыталось разлучить нас! Так чего же ты сейчас боишься? Меня? Себя? Или реальности, которая меняется быстрее, чем очертание облаков на небе в ветренную погоду? Ты всегда верил мне, и полагался на меня, где же сейчас твоя вера? Или я больше не дорог тебе? Не нужен? Страх реальности пересилил голос сердца? Я держал его за плечи, вглядывался в зеленые глаза и пытался словами, обычными человеческими словами, выразить то, что чувствовала душа. Неужели он не поймет... не услышит меня?
Алэй Лан: - Я...не боюсь, пока ты со мной. Я верил тебе. Верю. Всегда. Тени..я опять терялся в них...опять слышал их голоса...тени, но ты со мной рядом. Живой. Настоящий. И тот поцелуй...был он данью нашему прошлому? Кто сейчас хотел тебе ответить? Я или тот белокурый юноша, которого я так часто видел на портрете, не зная, что смотрю на себя самого? Но ведь он это тоже я... Твои прикосновения возвращали мне силы. Твой взгляд дарил уверенность. - Ано, давай выберемся отсюда. Вместе.
Энто Тау: Народ опять застрял))) Чего ждем?
Джон Ди: Меня. Реал ест. Чес слово - сегодня-завтра все будет. Просто когда в 11-12 с работы как выжатый лимон... Голова просто не работает.
Энто Тау: Джон, да все понятно))) Я просто интересуюсь))) Ровно как и вся Амои
Джон Ди: У меня как будто камень с души свалился. Я помог ему подняться и еще раз быстро обнял. - Не бойся ничего. Мы выберемся. Потом отпустил и мы пошли к лифту. Автоматика еще работала, но мне казалось, что уже на последнем издыхании. К сожалению выбора не было - пешком мы бы туда полдня шли. Оставалось надеятся на надежность местной техники и свою удачу. особенно на последнее - она меня редко подводила... К счастью до места назначения мы добрались без особенных приключений. Пришлось пострелять, конечно, но это были всего лишь люди. Мы поднялись на площадку со одна из сторон состояла из прозрачного пластика и выходила на космопорт. У нее уже стоял высокий - выше меня мужчина. Глядя на эту гору мышц как-то с трудом верилось, что это - один из гениальнейших биотехнологов своего времени. На Амои он попал за разработку бактериологического оружия. Но и разработкой оружия обычного не брезговал, более того, это было его вторым после бактериологии сильнейшим увлечением. На звук наших шагов он обернулся. Лицо его было абсолютно равнодушным, как у человека, который исчерпал весь запас своих эмоций и теперь лишь надеется на то, что скоро все кончится. - Вы долго, Ди. - Произнес он равнодушно. Я не ответил. Подошел к нему и от открывшегося зрелища еле удержался от ругани. Порт горел. Все вокруг было разворочено в хлам. То что не провалилось в гигантскую воронку стало бесформенными кусками искореженного металла. Я развернулся к Джордану - Это только часть порта. Есть еще корабли. - Бесполезно, - меланхолично ответил Джордан, - с тем же успехом они могли бы быть на другой планете. Атмосферный слой нарушен. - А скафандры? - Там такой уровень радиации что он съест нас вместе со скафандрами. К тому же уничтожена система заправки... Мы проиграли, Ди. Я притянул к себе Алэя. - Ты не в курсе, что произошло? Лицо Джордана буквально перекосил оскал - улыбкой это было назвать нельзя. - В курсе. Сейсмическая активность, мать ее! - Что?! Не может быть! Но... должна же была сработать автоматика! - А вот не сработала! Здесь мы были бессильны, Ди. Видимо, мы слишком много грешили и теперь Бог наказывает нас. Это наша кара, Ди. - Я не верю в бога, Джордан. И в кару небесную я тоже не верю. Я верю в себя. Пока человек жив, ничто не потеряно. Надо подумать. Невозможно, чтобы не было выхода. Где Лоуренс? - Здесь. - Раздался хриплый голос и в помещение, держась за стену, ввалилось то, что еще недавно было веселым "попугайчиком". Я дернул Эме к себе и как тогда, в подземной лаборатории, заставил его уткнуться мне в грудь и не смотреть на это зрелище. Кожа висела на Лоуренсе лохмотьями. Лицо было настолько обезображено язвами, что его невозможно было узнать. Он рухнул на пол и было видно, что его тело мучительно агонизирует. - Джон... - простонал он, - Джон... Я достал пистолет и выстрелил. Одновременно с этим раздался еще один выстрел. Я повернулся и увидел Джордана, растянувшегося на полу. Его мозги мирно стекали по противоположной стене. Я кинул последний взгляд на горящий порт и вновь схватив Алэя на руки выбежал из помещения вон. Только нам еще радиации набраться не хватало. Отойдя подальше и выбрав местечко потише я поставил мальчика на ноги, порылся в своих запасах и протянул ему пару таблеток. - Держи. Здесь и так повышен радиационный фон, дополнительных неприятностей нам не надо. Сам глотнул парочку таких же и посмотрел на датчик излучения на браслете. Он показывал весьма неприятную цифру. А еще один датчик предупреждал что уровень кислорода в помещении стремительно падает. И я понял Джордана. Выхода действительно не было. Я стиснул зубы. Что ж. Если я не могу бежать, то могу хоть Алэю подарить более приятную смерть нежели от пули в голову. И к тому же завершить начатое и удовлетворить свое любопытство ученого. Я повернулся к брату. - Спускаемся вниз, в лаборатории. Радиация нас пока не достанет. И кислорода еще хватит. А там... подумаем. Только придется пользоваться лестницами - автоматике уже нельзя доверять. Переходы, подземные лабиринты, спуск по искореженным лестницам и шахтам лифтов... Время от времени стрельба. Несколько раз - просто драка. Вырванные внутренности, сломанные шеи, кровавое мессиво под ногами... Люди, нелюди - мне было все равно. Человек во мне исчез - осталось лишь животное, упорно, со злобой и ненавистью, применяя все доступные ему способы обороняющее свою жизнь. Свою... и еще маленького беззащитного звереныша у себя за спиной... Уровень кислорода стремительно падал - жутко хотелось спать. А дорога все не кончалась... Все было словно в каком-то странном и страшном бреду... Наконец мы добрались до лестниц, ведущих вниз, к лаболаториям. Алэй чуть ли не падал - ноги у него подгибались, а глаза закрывались сами собой. У меня мелькнула мысль - уложить его здесь, самому лечь рядом и закрыть глаза. Заснем и не почувствуем смерти. Но мысль о том, что придется подыхать в этой грязи, а напоследок, возможно, послужить обедом какому-нибудь нелицеприятному монстру, мне претила. Я распахнул тяжелые двери на лестницу. Она выглядела ужасно, вся заваленная обломками и наполовину разрушенная, но это был единственный путь. Я повернулся к Эме и взял его за плечи. - Радость моя, соберись. Еще чуть-чуть и станет легче. Он послушно кивнул. Я крепко обнял его и повел вниз, помогая перебираться сквозь груды искореженного пластика и металла. Волосы давно растрепались, перемазались в крови, лезли в глаза... Одежда была порвана, даже бронеподобная кожа косухи, выдерживающая прямой удар ножа, в нескольких местах висела лохмотьями - кто-то из монстров все-таки пригладил меня своими коготками. Я не знаю, сколько прошло времени, пока мы спустились вниз. Под конец путь стал легче - спать расхотелось, сказалась нормализация кислородного уровня, да и лестница приобрела вполне нормальный вид. Но усталость было просто бешенная. Если меня уже слегка шатало, то что говорить об Алэе. Пот заливал ему глаза и если бы я не поддерживал его он бы уже давно растянулся на полу. Когда мы, наконец, дошли до дверей лаборатории, я понял, что моя судьба теперь - тащить его на себе. Он еще пытался сопротивляться и лепетать что-то насчет того, что он сам, но стоило мне ласково назвать его "братиком" и "тигренком" как он беспомощно повис у меня на шее. Мне казалось, что путь мой бесконечен, что никогда мне не достигнуть заветных дверей и теперь я обречен нескончаемую вечность брести по огромному, бескрайнему залу, залитому холодным фиолетовым огнем... ... В глубине, между двух резервуаров показался коридор. Я свернул туда. За небольшой дверью, вновь открылась еще одна лестница. Она привела нас в еще одну, совсем небольшую лабораторию. Я соторожно уложил Алэя на небольшую кушетку. Порылся в поясе и достал оставшиеся там ампулы. Некоторые из них как раз предназначались для быстрого восстановления и регенерации. Несколько движений - и оба его пустых уже браслета были вновь "заряжены". Через полчаса он уже более-менее придет в себя. Я сел на стул. Положил руки на стол, а голову на руки. Зачем я это делаю? Ему все равно умирать... так не лучше ли было бы ему уйти не помня, не осознавая того, что с ним происходит... Наверное лучше... Просто, я автоматически поступил с ним так, как хотел бы, чтобы поступили со мной. А я хотел бы умереть в здравом уме и трезвой памяти, полностью осознавая происходящее... Я вздохнул и включил комп. Это был не обычный, стандартный компьютер. Кроме набора различных необычных функций и возможностей, он обладал еще и трехмерным голографическим экраном. Но сейчас меня интересовало только одно из его устройств. Пара команд - и комнату наполнили звуки музыки Вивальди, затем Паганинии наконец комнату огласила " Дьявольская трель" Тартини... Тревожные, рыдающие звуки скрипки, наполнили помещение. Инструмент плакал, жаловался, стонал... казалось это кричит не нашедшая себе приюта душа, которая знает, что нет у нее надежды... и никогда ей не отыскать исхода из этой холодной пустоты вечности... Не зря скрипку иногда называли "инструментом дьявола". Согласно одной очень старой легенде, первую скрипку сотворил дьявол. Он сотворил ее для влюбленной девушки, отчаявшейся искать взаимности избранника. Дьявол использовал в качестве материала для создания скрипки ее родных. Из матери девушки был сделан короб скрипки, из ее отца - смычок, а из четырех братьев - струны. Благодаря дьявольскому инструменту, способному останавливать время, завораживать сердца слушателей, возлюбленный девушки ответил ей взаимностью… ...Прошло где-то около получаса... Музыка всегда обладала надо мной странной властью. Вот и сейчас я почувствовал себя если не полным сил, то по крайней мере способным работать. Я сидел и пытался разобраться в произошедшем. Схемы, графики, план строительства... Нигде не был указан факт, очевидно вытекавший из случившегося, а именно, что станция стояла на границе стыков тектонических плит. Странно, более чем странно. Так ведь никто не ставит подобные вещи. А стыки плит прекрасно видны на снимках, сделанных из космоса. Но даже если так - запас прочности станции должен был расчитан и 10 и 11 баллов землетрясения. А здесь... ну четыре максимум... И почему не сработала автоматика, не опустились графитовые стержни?! Почему, почему, почему, почему?.. Вопросы... вопросы на которые я никогда не найду ответов... За спиной у меня послышался легкий шорох. Я обернулся. Эме пришел в себя и теперь пытался подняться с постели. Я подошел к нему, присел на кровать и заставил улечься снова. Несколько раз пытался заговорить, но слова не шли у меня с губ. Как сказать ему, что все было напрасно, и что мы прошли столь долгий и трудный путь, чтобы все же умереть? Внезапно, мой взгляд упал на счетчик энергии, который находился рядом с кушеткой. Стрелку практически зашкаливало. С полминуты я равнодушно смотрел на нее, потом вновь перевел взгляд на Алэя и вдруг, меня словно током шарахнуло. Я вновь перевел взгляд на счетчик... на Алэя... снова на счетчик... В голове у меня закрутилась формула переноса материи в пространстве и времени... Это было рискованно... возможно это было невероятно... но это был выход... нет не выход. Тень выхода! Призрак выхода... но... но это было лучше, чем безропотно подыхать, подчинившись обстоятельствам! Надо было хотя бы попытаться! Я вновь перевел взгляд на Эме. - Тигренок... как ты?
Алэй Лан: Память избирательна..и милосердна, как оказалась. Так что я почти не помнил наш безумный спуск…точнее воспоминания были не более четкими, чем о вчерашнем сновидении…Изредка в этом сне меня тормошили, звали и я снова куда то шел…. И только когда я более-менее пришел в себя – руку немного кололо – на меня обрушилось осознание бесполезности всех этих усилий. Зачем пробивать себе дорогу в эти мрачные подземелья, зарабатывая жалкую отсрочку… Странно, но я был рад…видеть его сейчас…быть рядом…Я и встать пытался, чтобы подойти к нему поближе, но он заставил меня снова лечь…А в крови уже кипела ложная бодрость и ложная эйфория. Надолго ли их хватит? Я ведь помнил, как Джону пришлось нести меня последние несколько метров. А сейчас я был готов прыгать до потолка… - Ано…- я все же поднялся, - со мной все в порядке, ну насколько это вообще возможно… Где-то я потерял все свои метательные ножи. Потерял или…наверняка и в пистолете не осталось патронов. Опять вместо разума я руководствовался инстинктами. И опять это внушало ужас пополам с брезгливостью. Я уже понял, что все пошло не так. Иначе мы не возвратились бы сюда. Но тогда почему в глазах Джона я видел надежду? И почему так хотел ей верить? Скрипка захлебывалась плачем… - Ано, скажи как есть…Мы в ловушке? Я не испугаюсь…
Джон Ди: Я осторожно поправил воротник его рубашки. Взял за руку. - Алэй, видишь ли, я не хочу тебя лишний раз обнадеживать. Но идя сюда я думал только об одном - какая смерть будет наиболее легкой и милосердной для тебя. К сожалению мои планы были нарушены тем, что принято называть роковым стечением обстоятельств, повлиять на которое я не в силах. И я... впервые в жизни я не могу сдержать слова, - я стиснул зубы и отвел взгляд, но потом справился с собой и продолжил, - я не могу добраться до космопорта и отвезти тебя обратно на Землю, к твоей невесте. Впрочем, даже если бы мы туда и добрались толку не было бы - взлететь мы бы не смогли. Уровень радиации в верхних помещениях сейчас таков, что мы бы уже через полчаса превратились в трупы и трупы весьма неприглядные. Впрочем нет. Мы бы раньше задохнулись от недостатка кислорода. Купол разрушен, Алэй. И система регенерации атмосферы - тоже. То, чем мы дышим здесь - не более чем двенадцатичасовой запас на случай непредвиденых поломок. Фактически - мы обречены. Но... - я крепче стиснул его запястье, - но... видишь ли... у меня была одна разработка... назовем ее "машиной времени". Я работал над вопросом перемещения предметов, в том числе биологических, во времени и пространстве. В настоящий момент, вот именно сейчас, созданы все условия, которые, по моим расчетам необходимы для удачного прохождения подобного... эксперимента. Но видишь ли... я не знаю... все это чисто теоретически. То есть у меня были кое-какие практические наработки, но дальше крохотных частиц плазмы они не шли. То есть я могу только предполагать, насколько это удастся с таким сложнейшим механизмом как человеческий организм. Вероятность того, что эксперимент удастся и мы выживем в его результате - процента два-три. А то и меньше. Кроме того, такие путешествия возможны лишь в одну сторону. То есть если нас занесет хотя бы на сто лет вперед, а точно отладить систему координат с такими биологическими объектами как человек мне, как ты понимаешь, было невозможно, то ты... никогда уже не увидишь тех... кто дорог тебе... сейчас. К тому же мы окажемся на той же Амои, только немного в другом месте базы - я не хочу промахнуться и оказаться в открытом космосе. Но скорее всего - не хочу тебя обманывать - мы погибнем. И я не могу гарантировать тебе, что эта смерть будет мгновенной и безболезненной. Так что выбор за тобой. Хочешь - и я подарю тебе смерть, прихода которой ты даже не заметишь. А хочешь - мы рискнем. Я говорил... и не знал... я в равной степени боялся и одного и другого ответов...
Алэй Лан: Странно, но меня успокоили его слова. Есть выбор. Есть шанс. Значит, все не так плохо. И голоса теней...Магистр и Оруженосец…они ведь не испугались тогда… - Ано, глупо не использовать хоть какой-то шанс…однажды мы уже шагнули в неизвестность…и до сих пор вместе. Скажи кто-нибудь другой мне о возможности перемещения во времени. Смог ли бы я так же безоговорочно поверить? - Правильно ли я понял, что, если все сработает идеально, мы переместимся на сравнительно небольшой отрезок времени. И окажемся здесь же. Теоретически, когда здесь должны будут закончиться восстановительные работы? Я не стал задавать вопрос, что мы будем делать потом, потому что возможно никакого «потом» и вовсе не будет. Сейчас нужно было выбраться отсюда. Показалось или стало труднее дышать? Наверно все таки нервы. - Я с тобой. Мы выберемся. В любом случае…это будет интересно.
Джон Ди: Я резко встал. Решение было принято. Пришло время действий. Я кинул взгляд на часы. Время, отведенное нам запасом кислорода, практически истекло. Истерично всхлипнула скрипка. - Довольно. - Резко произнес я. Комп заткнулся. Я усмехнулся. - Отшельник. - Приказал я и помещение наполнили резкие и будоражащие нервы звуки электрогитары. Пошли, - кивнул я брату и мы прошли в соседнюю комнату - чуть побольше лаборатории. Отдаленно она чем-то напоминала комнату для занятий колдовством какого-нибудь средневекового ученого. Только магический круг был очерчен не мелом, а был образован различного рода аппаратурой физического и биологического происхождения. На высоченном потолке можно было разглядеть ту же окружность. Полумрак добавлял всей обстановке должной таинственности. Я подтолкнул Алэя к центру комнаты. В этот момент вступление закончилось и зазвучали удивительно подходящие к сложившейся ситуации слова. Кто взял мой хрустальный шар, Не спросив меня? Кто мне яду подмешал Среди бела дня? Стой, где очерчен мелом круг. Как мне приятен твой испуг. Ты знал, что войти в мой дом Значит умереть. Ты знал, но играл с огнем И попался в сеть Но я не враг твой, я твой друг - Стой, где очерчен мелом круг. - Улыбаясь перевел я. - И не бойся ничего. - Я внезапно вспомнил свой сон и с уверенностью добавил. - У нас все получится, Эме. По крайней мере, безносая еще долго не увидит ни тебя ни меня. Я наклонился над терминалом, стоящим в углу комнаты. Просмотрел таблицы расчетов, выданные компом на введенные мной данные. Поменял настройки. Вот и все. Наверное... если бы я верил в бога я бы сейчас молился. Впрочем нет. Если бы я верил в бога, я бы уже лежал наверху в виде инертной биомассы. Как Джордан. Я набрал комбинацию команд запуска работы системы и нажал ввод. Начался обратный отсчет времени. Я повернулся и вошел в круг к Алэю. Обнял его. - Я научу тебя летать, в зеркале мира исчезать. - Прошептал ему слова песни. Запищал сигнал, означающий то, что процесс отныне необратим. Вокруг нас вспыхнула стена радужного света - лучи от верхних о нижних приборов метнулись друг к другу сплетаясь в сверкающем танце. Мне вновь вспомнился единорог из сна. - О, ты поставил кровью крест. До скорой встречи на костре! - Произнес я по-русски, и продолжил уже на общем языке, - Да я Отшельник, Маг и Волшебник тяжек мой путь. Древние тайны всех мирозданий мне под силу... И тьма окутала нас, увлекая сквозь Пространство и Время в неизвестность...
полная версия страницы