Форум » Архив » Планета АМОИ (в прошлом) (2) » Ответить
Планета АМОИ (в прошлом) (2)
Джон Ди: Хороша была галера: румпель был у нас резной, И серебряным тритоном нос украшен был стальной. Кандалы нам тёрли ноги, воздух мы хватали ртом, Полным ходом шла галера. Шли акулы за бортом... (Р. Киплинг "Гребец галеры") Тюрьма № 9836/076HSC архипелага планетарных тюрем. Наземные этажи Секция служебных помещений. Медицинская секция. Секция тюремных помещений. Секция технических помещений Секция генерирования и обслуживания атмосферного слоя. Космопорт. Подземные этажи (Засекречены) Секция лабораторий. Шахты. Примечание: Данные события происходят в 1--- году за 15 лет до высадки группы ученых "Abyss" и начала эксперимента по созданию идеального общества на Амои. Стадия генерирования атмосферного слоя входит в завершающую фазу. Но защитный купол еще необходим и окутывает планету.
Джон Ди: Тяжелый двуручный меч был вокнут прямо в роскошный восточный ковер, пригвоздив его к земле. Перед ним, сложив руки в молитвенном жесте, стоял коленопреклоненный мужчина. Однако, судя по мрачному выражению его лица, мысли его были очень далеки от разговора с Богом... Около красивых, упрямо сжатых губ залегла горькая складка. Густые черные брови сошлись на переносице... Полог палатки приподнялся и в палату зашел человек в запыленной одежде гонца. Ветер пошевелил пламя свечей и в эфесе меча кровавым отсветом взблеснул крупный темно-алый рубин. Мужчина обернулся. Глаза его недобро сверкнули. Он резко поднялся. - Мессир. - Произнес гонец преклоняя колено и протягивая пакет с письмом. Тонкие смуглые пальцы буквально выдернули пакет из рук гонца. Тамплиер отметил герб на одежде посланника и печати письма и не задавая вопросов кивнул головой, протягивая правую руку для поцелуя: - Благодарю. Можешь идти. Жан! - Кликнул он одного из оруженосцев. - Позаботься о посланнике графа. Оставшись один он взломал печати на письме. И чем дальше он читал его тем суровей становилось и без того невеселое выражение его лица. Его просят о помощи. О помощи осажденной крепости. Но шансы победить... или хотя бы выжить... А отказать он не имеет права. Его взгляд упал на серебряный кубок с вином, которое час назад наливал ему... Рыцарь резко развернулся и вышел из палатки. Холодный ветер ночной пустыни плеснул ему в лицо... Долго искать не пришлось, тот кого он искал стоял практически рядом. Храмовник жестом подозвал его и пригласил зайти внутрь. Юноша последовал за ним, не поднимая глаз. - Соседней крепости нужна наша защита. Но отряд на юге тоже нуждается в подкреплении. Ты знаешь, что я всегда считал тебя своей правой рукой и приемником. Поэтому именно тебе я поручаю помочь нашим братьям. Треть войска - твои. Бери тех, кого сочтешь нужным и уезжай. Чтобы утром вас уже не было в лагере. Да благославит тебя Господь!
Алэй Лан: Услышать твой голос, обращенный ко мне. Такой холодный, такой безмерно далекий. А я ведь изучил вас, мессир. Насколько, конечно, можно изучить натуру подобную вам. Я ведь очень пристально наблюдал за вами…все эти годы, пока мне выпало счастье быть рядом. Но что сейчас в ваших глазах, мессир? Почему я читаю в них обреченность? И почему вы отсылаете меня… хотя, я ведь знаю ответ. - Господин, - хорошо, что я опустился на одно колено, иначе у меня бы ноги подкосились от собственной дерзости, - я недостоин подобной чести. Позвольте мне последовать за вами…хотя бы простым мечником. Уверен, среди братьев немало тех, кто посчитал бы за счастье повести отряд на юг.
Джон Ди: - Приказы Магистра Ордена не обсуждают. Неужели ты считаешь, что у меня недостаточно опыта, для того чтобы судить о том, кто наилучшим образом справится с поставленой задачей? Я посылаю именно тебя не ради того, чтобы возвысить или унизить, но для того, чтобы оказать необходимую помощь тем кто в ней нуждается. Или ты думаешь, что здесь ты принадлежишь себе и сам вправе решать что тебе делать и где сражаться? Ты тамплиер - Воин Войска Христова и твоя душа и тело твое принадлежат Богу и никому больше! Бог вещает волю свою войску своему устами Магистра Ордена. Или ты решишься оспаривать волю Господню?!
Алэй Лан: - Вы правы, мессир. Я не принадлежу себе… "С того момента, как увидел вас." Подняться, поклониться, выйти из палатки…начать сборы немедленно. Вот, что шепчет мне привычка к подчинению. Нет. - … Но ответьте мне, мессир. Как мудрый учитель своему ученику. Для чего вы разделяете войско перед битвой, практически обрекая себя на смерть? Если я не в состоянии понять мудрости вашего решения, позвольте же мне последовать за вами… Если я недостаточно прозорлив, могу ли я вести отряд? А вот лишний меч вам может понадобиться. Его глаза темны и непроницаемы
Джон Ди: - Смерть поджидает нас всех рано или поздно. Встретить ее в бою, защищая Святую Веру - что может быть прекрасней для воина и священника? Ни твоя жизнь, ни люди, которых ты уведешь за собой не спасут нас от гибели. Но зато они могут спасти других наших братьев. К тому же, будучи живым ты сможешь достойно продолжить дела начатые мной. Если же погибнешь - Орден может охватить период безвластия и смятения. Ты всегда верил в меня, даже когда не понимал. Откуда же твое нынешнее малодушие?
Алэй Лан: Малодушие… Я смотрю в эти темные глаза и впервые…злюсь. Злюсь на Великого Магистра? Какая прелесть… - Я верю в вас. Но если вы так печетесь о судьбе Ордена, зачем подвергаете свою жизнь такой опасности? Вы доверяете мне продолжать ваше дело. Доверьте лучше защиту крепости, а сами отправляйтесь с отрядом на юг. Вы ведь только оправились от ран. Орден не должен потерять такого Магистра как вы. Если я малодушен, я тем более, недостоин возглавить его. И никто не достоин…кроме вас… Кажется, я хочу сказать что-то еще, но ты порывисто шагаешь ко мне, и слова замирают на губах…
Джон Ди: Словно сам Сатана глянул из черных, сузившихся в гневе глаз. Один шаг и сильные смуглые руки впились в плечи юноши. Еще мгновение - и тяжелая пощечина обрушивается ему на лицо. Но синий взгляд бесстрашно встречает черное пламя и мужчина опускает руки. Что ж, по учетелю и ученик! Недаром он выбрал его своим преемником. Но мысль о том, что он поведет его на верную гибель невыносима. Страдание невольно искажает красивые черты и внезапно он поддается так долго сдерживаемому душевному порыву и хватает юношу в объятия. Пусть тот сейчас в ужасе отшатнется от него - тем лучше! Он поймет как фальшив его кумир и что он не стоит того чтобы жертвовать своей жизнью ради него. Горячие губы с отчаянием шепчут: - Уходи, прошу тебя! Послушай меня, умоляю. Просто послушай. В последний раз! Я не приказываю, я даже не прошу, я умоляю - уезжай! Ради меня! Ради себя! Я... я не перенесу, если ты погибнешь! - И почти беззвучно. - Я люблю тебя...
Алэй Лан: Те слова, что я никогда не решился бы произнести, но которые всегда были в моем сердце… Неужели я услышал их от тебя? Неужели ты обнимаешь меня… а щека горит от пощечины. И я благодарен этой боли. Ведь только так я знаю, что это не сон. - Никогда. Никогда не оставлю тебя. Я поклялся в этом на том кресте, что ты дал мне.
Джон Ди: Сильные и нежные руки обнимают, гладят плечи, зарываются в длинные и густые черные волосы. Каждое слово - и ласка и невыносимая боль. Нет... это невозможно... он наверное не понял... И мужчина отпускает юношу, отворачивается, чтобы скрыть отчаяние, рука ложится на меч, словно ища в нем опору, и голос, привыкший повелевать бессилен и глух. - Ты не понимаешь... Или не слышишь. Я люблю тебя. Не как ученика, сына или брата... А так как... Молчание, а затем -Теперь ты знаешь. Уезжай. Можешь... больше не возвращаться. Меня все равно не будет в живых. Прости... Прости меня... Если можешь...
Алэй Лан: Никуда не уеду. Никуда не отпущу. Никогда. - Не следует считать меня таким уж наивным, мессир. Я, похоже, достаточно испорчен, чтобы не испугаться ваших слов…и чтобы ответить вам тем же. Я наизусть знаю вкус твоих губ…и не в силах удержаться, чтобы не коснуться их сейчас. Ты почти отшатываешься от меня, а потом обнимаешь еще крепче. - Боюсь, мессир, вы взяли в ученики еретика….ведь мои душа и тело принадлежат не Богу…а вам.
Джон Ди: Его губы на моих... как тогда... я не смел в это поверить... я и сейчас не верю... Но обнимаю, прижимаю к себе так, будто если отпущу - рухнет мир и наступит час Страшного Суда. Я приникаю к его губам, словно весь мой воздух - его дыхание... да так оно и есть. Все мое небо - в его глазах, мое сердце живо пока стучит его, вся моя жизнь в звуках этого голоса... я мягко соскальзываю на пол становясь на колени и глядя на него снизу вверх, так как верующие смотрят на распятие, а я... я никогда и ни на кого так не смотрел... обнимаю его ноги и умоляю, мне кажеться что если сбудется то, о чем я говорю - серце разорвется у меня в груди... - Любовь моя, уезжай, молю тебя, ты погибнешь, если останешься, а эта битва будет последней для многих... Я обещаю тебе выжить и вернуться, любой ценой, но вернуться к тебе... Но как я смогу увидеть тебя... мертвого... Мужчина умолял и из глаз его текли слезы. Он не замечал этого, охваченный лишь одним страхом, тем, что сильнее всего жив в людях, самым древним, самым страшным, ужасней страха собственной смерти - страха потери любимого существа. - Я не смогу жить без тебя...
Алэй Лан: Сильный даже в своей слабости. Прекрасный даже в своем унижении. Зачем ты стоишь передо мной на коленях? Ведь это мое место – у твоих ног. И неужели ты думаешь, я смогу уйти? Я рывком поднимаю тебя с колен. Слезы в твоих глазах… невозможно, немыслимо. Соль на губах. - Позволь мне остаться. Сегодня. Сейчас. Навсегда. И никто не отнимет у меня права умереть рядом с тобой. За тебя. - Я ничего не боюсь, кроме разлуки с тобой. Я ничего не хочу, только принадлежать тебе. Ты знаешь это. Поэтому не проси меня уйти.
Джон Ди: Ярко-алая нить. Вместе. До конца. Каким бы он ни был. И даже последний вздох будет один на двоих. Мужчина смотрит в лицо возлюбленному. И все те чувства, что раньше сдерживалось железной волей этого страшного существа сейчас отражаются на его лице. Страсть, нежность, желание, страх... Больше не в силах владеть собой он властно притягивает юношу к себе, сжимает его в объятиях... Лицо того искажается от боли - рыцарь не сдерживает свою силу. Но темный демон замечает это... руки олабляют железную хватку и низкий, хриплый от желания голос шепчет - Прости меня... я жесток в своей любви... Отныне ты мой и никто, ни Бог, ни Дьявол, не получат тебя! И если Смерть захочет забрать тебя, ей придеться для начала сразиться со мной! И, словно в ответ на эти слова, ярче вспыхнули свечи, будто принимая кощунственную клятву и в этот же миг храмовник наклонился впиваясь столь желанным поцелуем в губы своего любимого...
Алэй Лан: Твое дыхание. Первое, что я услышал, как только утро прогнало сон. Видел ли кто-нибудь еще Великого Магистра столь беззащитным… Я потерял всякий стыд, раз разглядываю тебя сейчас. После… Опрокинутый кубок…смятая постель…одежда, сорванная в спешке… Это больше чем память. Это то, что навсегда теперь оттиснуто в моей душе. Я и не заметил, как ты проснулся… Твои глаза открыты. Прямой, чуть выжидательный взгляд. Я приникаю губами к твоей руке. - Когда мы выступаем, мессир?
Джон Ди: Луч восходящего солнца упал мне на лицо заставив открыть глаза. Впрочем, я ошибся - это было сияние твоего взгляда. Как ты ослепительно прекрасен - только сейчас я понимаю что означают слова "создание света". Я вспоминаю как это гибкое стройное тело прогибалось ночью в моих руках, как с этих нежных чувственных губ слетали стоны наслаждения, граничащего с болью, звук твоего молящего голоса... неужели это действительно было? Но ты прижимаешься губами к моей руке... и едва я успеваю поверить в реальность происходящего, как меня, словно удар хлыста по кровоточащей ране, настигает твой вопрос - Когда мы выступаем, мессир? Я вздрагиваю, мне больно от одной мысли о том, что... Моя душа полна самых дурных предчувствий, но я стараюсь не показать какой удар он нанес мне. Я мягко отстраняю его хоть мое тело и душа жаждут только одного - прижать его к себе, приникнуть губами к его губам и не отпускать никогда... Я откидываю назад волосы, завязываю их, одновременно говоря и стараясь не смотреть на него: - Сегодня после полудня. Сейчас, наверное, еще часа четыре, лагерь проснется не раньше чем через два-три часа. Можешь пойти к себе и поспать еще немного. Впереди тяжелые дни, тебе нужны силы. Я просто не хочу, чтобы он видел как мне плохо. Сейчас он уйдет к себе... я справлюсь. Я всегда умел смирять свои чувства...
Алэй Лан: Силы... это ведь ты источник моих сил. Это ведь с твоим именем на устах я могу превозмочь любую боль, любую слабость. Мне неловко сейчас...быть обнаженным рядом с тобой и, наверное, чувствуя это, ты отводишь взгляд. Грех..можно ли назвать грехом, то от чего поет сейчас моя душа, то, отчего она полна таким сияющим счастьем... И вдруг меня настигает понимание. Можно, И назовут. И смешают твое имя с грязью... если я не буду достаточно осторожен. Если позволю хоть тени подозрения коснуться тебя. И я ни взглядом, ни жестом... я под пыткой не выдам эту тайну. Но сейчас...сейчас как уйти, не коснувшись тебя, да и как вообще уйти? - Могу я остаться...здесь..с тобой?
Джон Ди: Как мне отказать тебе? Отказать в том, чего я жажду больше всего на свете? Я поворачиваюсь к тебе, так и не завязанная лента выскальзывает из рук и мои длинные волосы в беспорядке рассыпаются у меня по спине и груди. Я боюсь, что голос сейчас дрогнет, выдав мое смятение и молча притягиваю тебя к себе. Ощущение шелковистой, горячей кожи тела, прижатого к моему... Я зарываюсь лицом в золотые волнистые волосы, пытаюсь выровнять дыхание... Ты прижимаешься ко мне в ответ, обнимаешь, робко прикасаешься губами к моей шее и я шепчу, задыхаясь от огня, который вспыхивает в моей крови - Останься... останься... я не могу... не могу без тебя...
Алэй Лан: До крепости оставалось еще два дня пути. Я привычно занял место по твою правую руку. Ночь в твоем шатре..что она, в сущности, изменила …единение тел. Что оно перед единением душ? Даже если ты больше не прикоснешься ко мне ни разу… любовь в моем сердце не угаснет. Ты командуешь привал. Похоже, битва и впрямь будет страшная, если ты, столь требовательный к себе и другим, жалеешь воинов, даешь им лишнюю возможность отдохнуть. На небе не видно звезд. Но зачем они, когда так сияют твои глаза…
Джон Ди: После той ночи странное спокойствие снизошло на меня. Я был счастлив - впервые в жизни. Хоть это было горькое счастье - счастье обреченного, знающего, что избежать смерти ему не дано. Все было решено - о чем тревожиться? Наслаждайся тем, что сейчас дает тебе судьба... В тени небольшого оазиса я приказал устроить привал. То что ожидало нас впереди потребует всего, что только мы можем дать, не стоило пренебрегать отдыхом. ... Я запечатал последнее письмо. Прошло часа два. Я откинул полог палатки и прислушаться. Лагерь спал. Природа Палестины и без того сурова, а этот знойный день измотал даже самых выносливых. И он, наверное тоже спит... За весь день нами было сказано друг другу от силы пара слов, но я видел его взгляд... мне было достаточно. Я почему-то был уверен, что все произошедшее между нами было правильным... я был уверен, что он меня любит... Я прошел к небольшому озеру... Кто-то сидел на его берегу... Ты. Я покачал головой и неслышно подойдя положил тебе руки на плечи. Ты вздрогнул, обернулся, вскочил и замер, не говоря ни слова смущенно глядя на меня. Я обнял тебя, прижал к себе и почувствовал как ты доверчиво приник ко мне. - Ну, что не спишь? Опять стихи слагаешь? Менестрель... Вот не сможешь завтра меч в руках держать - что тогда? - Я ласково провел рукой по твоим волосам. - Пойдем ко мне. Поспишь у меня в палатке. Хочешь? Но учти - мечтать я тебе не дам! Лег и заснул.
Алэй Лан: Я кивнул. Слов не было. Да и не нужны они были. В палатке, на удивление, было не так душно, как снаружи, а может это твое присутствие дарило свежесть…как родник… как чистый источник. Поцелуй. который я готов пить бесконечно, а потом…несколько уверенных прикосновений, почти ударов, и веки неудержимо стали слипаться…Воистину умениям твоим нет конца, но зачем…я хотел… - Спи. Я рядом. Твой голос обнимал меня... как и твои руки, и, засыпая, я еще чувствовал легкое прикосновение твоих губ к виску. Такое успокаивающее.
полная версия страницы