Форум » Архив » Отель ТЫСЯЧА И ОДНА НОЧЬ (1) » Ответить
Отель ТЫСЯЧА И ОДНА НОЧЬ (1)
Найрон Кариот: Апатия. Владелец:Найрон Кариот.
Селен Росава: Перед приглашением Консула, я был срочно вызван на совет, где должен был представить обвинительные документы Кину. Вернулся я только к вечеру. Най читал приглашение на прием, Я вошел спокойный и уверенный в том что там на совете, поступил правильно.
Найрон Кариот: Селен Росава Приглашение повергло меня в полную депрессию, я только несколько часов назад не смог объяснить страх перед семьей Селена, страх что его семья посчитает меня недостойным ведь они в свое время боролись против меня и знали все мои темные стороны, я ответил, о том, что получил приглашение, но подтверждать свое появление не стал. Я почувствовал присутствие Селена, хоть и не слышал, его шаги, он был спокоен в своей обычной манере....нет, я откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, цвета и краски, складывались в странный узор, уверенность в принятом решении, облегчение от решения давней проблемы, боль и горечь проишедшего и наконец узор убийства четкий и принятый уак факт случившегося, я побледнел и невольно сглотнул. не открывая глаза я спросил - Селен, меня пригласили на прием к Первому и Советнику, я хочу пойти с Юлиусом мы нейтрализуем друг друга.........., -чуть тише, не уверен, что он ответит,- Селен, что-то случилось
Селен Росава: Найрон Кариот Споконо сажусь напротив. -Да конечно, тебе стоит связаться с Юлиусом. помолчав. -Най, я убил Кина, только что.
Найрон Кариот: На какое то, мгновение, я потерял дар речи....да они уже не были любовниками, да они причиили друг другу много боли, но они любили в свое время, пусть не вечной и не постоянной любовью но любили - Как это случилось, почему?-голос немного охрип, но был твердым
Селен Росава: -Рассказывать долго. Против Кина накопилось слишком много материала, он был под подозрением давно, я прикрывал сколько мог, сегодня я выдвинул против него обвинения, Юпитер вынесла вердикт, под стражу до выяснения. Вероятно Кину было чего бояться, он пытался застрелить Минка, я только оказался быстрее и все. Я достал сигареты и закурил, руки дрожали.
Найрон Кариот: Я поднялся и обнял Селена сзади за плечи, уткнувшись ему в затылок лбом, я знал как это больно терять, нет уничтожать самому того, кто тебе пусть, даже давно, но был дорог. - Селен, мой родной, это проидет, ты защищал дорогого тебе человека, и ты не виноват, я тебя понимаю. Я тебя люблю Селен. Я не пойду без тебя никуда, да и не до приемов тебе теперь.
Селен Росава: Найрон Кариот -Най, Я должен быть там, это тоже часть моей работы, я только переоденусь, сейчас привезут мой костюм. Мне будет легче, если ты будешь рядом. Я тяжело вздохнул. -Я давал ему возможность выкрутиться и избежать ареста, но он решил что умнее всех, он просто зарвался. В дверь позвонили, мне привезли костюм. Взяв его я ушел переодеваться в спальню.
Найрон Кариот: Селен Росава Меня переодели в выходной костюм не в тот, что я должен был одевать. когда был послом, а в более фривольный. Я был готов и ждал Селена, я успел сообщить Юлиусу, что мы приняли приглашение и просил найти меня и побыть нейтрализатором. Я помнил реакцию тела в лаболатории Советника Эма, и понял, что оно реагирует теперь на любую эмоцию. И мне небходим кто то рядом, иначе прием превратиться в ...... ох, об этом тоже не стоит думать, хоть и не стоит, с сарказмом подумал я.
Селен Росава: Найрон Кариот Мы спустились вниз и сели в мою машину. Далее в апатии у Советника
Селен Росава: ********************************************************************************************* Найрон Кариот Едва мы вошли, я направился к бару. Я сразу выставил на стол, несколько бутылок самых крепких напитков, и два больших толстостенных бокала. Нам с Юлиусом было необходимо напиться. Ему, что бы уснуть, перестав сходить с ума, как там любимый, Мне, что бы тоже уснуть, забыв хотя бы до утра, кого я убил сегодня. Юлиус сломался на пятом бокале и уснул за столом, положив голову на скрещенные руки. Для меня эта доза была явно недостаточной. Най, сидел в кресле чуть в стороне наблюдая за нами. Интересно как нас видят эмпаты? Что они видят? Я салютнул шестым бокалом и опрокинул его залпом. Не заметил я и седьмого бокала и восьмого. Най странно на меня смотрел, но не останавливал. После девятого бокала БЛОНДИЕВСКИ защитный лед, наконец то треснул, полились пьяные слезы и началась пьяная исповедь. Исповедь, которую предстояло услышать Найрону. Хорошо это или плохо, я уже не соображал, слова сами рвались захлебываясь и опережая друг друга. -Най, я убил его. Нааай ты знаешь каким он был? Мальчишка, облевавший мне ванную в день своего рождения. Я отмыл его а потом выставил, он просто перепутал двери квартир. Кровавая Мери и шоколадка. 9-й бокал, Я рыдал, когда говорил. -Амбициозный дурак. Он мог жить! Най я, это я развратил его превратив дурачка любящего эксперименты, в монстра-извращенца. Трах, любой трах, и мне тогда это нравилось. Я не запрещал себя трахать, я только запрещал себя любить. 10-й бокал. -Его подарки, все эти камушки и безделушки, машина, как дорогой шлюхе, по сути я ей и был. шлюха-блонди. Лучше бы он хоть раз просто выслушал меня, но разве нам обоим было до разговоров? Два урода, опустившиеся до уровня животных, один потому что ему запретили любить, а второй второй, вообще урод.. 11-й бокал. -Ты будешь смеяться, но из всех, только рыжий ангел слушает меня, не помышляя о трахе. Слушает, даже если я несу полный бред. Кин не был таким, каким стал. ОН действительно тогда, давно, был другим. Любовь что, превращает нас в скотов? Скотов, где один берет ничего не слыша, а второй соглашается, боясь обидеть? 12-й бокал. -А потом появился ты! Ты! ТЫ пытавшийся унизить. Разве можно было унизить того, кто давно пал так низко, что ниже некуда. Но ты не сделал того чего хотел, ты остановился как будто что-то поняв, Ты тогда не понял, но я в благодарность за это душу тебе отдал. Я не мог тебя забыть. Я оставался с ним, но помнил тебя. 13-й. -Тогда на приеме, помнишь? Кин предложил втроем. Отступная с моим телом. Я ушел и ждал его, боясь что он останется с тобой, но даже если и так, тогда я бы простил и понял это, но не втроем. этого я простить не смог. Ты будешь смеяться? Не ему не смог простить, вернее не то, Не смог простить то что он позволил тебе подумать, что я способен на это. 14-й бокал залпом. - С чем, с кем ты меня оставил? С пониманием истинной любви и заменой суррогатом из бесконечного траха? Мне до сих пор кажется, что мне не отмыться от этого. НЕ поверишь, но я почти рад, что сейчас постель для нас почти невозможна... Всхлипнув я опрокидываю в себя 15-й бокал. -Я ведь пытался его спасти. легкая нейрокоррекция, временная ссылка на любимую им Акву, вот и все, а здесь улеглись бы все подозрения. Я ведь выдвинул не все, только то, что было на поверхности. Хотя и это тянуло на выбраковку, но я не хотел его смерти! 16-й бокал. -Как бы там ни было я любил его, уже не так не как любовника, а как сорвавшегося с цепи, это чувство вины, ведь сорваться -то помог я. Я бы все равно не позволил его тронуть, если бы он не приступил черту. Всему есть предел. Скажи ты по прежнему любишь? Ведь я убил того, кого ты любил пять лет. Я расхохотался, -Я тогда еще в анабиозе получал информативную загрузку, а ты уже любил его. Еще один всхлип. - Я убил не Кина, не того Кина, я убил зарвавшуюся тварь, каким он стал. Но в том чем он стал, виноват я. Да мы долго с ним были вместе и даже были по настоящему счастливы. Пока мне не стало мало только тела. А что нужно от меня тебе Най? Пресловутая душа или тоже тело? 17-й бокал. -Я ведь писал картины. Смешно да? писал картины и стихи , давно, не помню. Я становлюсь другим быстрее чем вы люди, на детство, отрочество и юность мне отведено пару лет, мне уже семь, по человеческому развитию, по биологическому двадцать и мозги старика с огромным опытом. Знаешь в чем этот опыт? Отметелим на хер деловые качества, что остается. Опыт говорит, любовь это пожирание друг друга. А я хотел понимания. Он даже не понял, что я спасаю его от петли, которая затягивается вокруг него. Мы понимали друг друга не умом и не чувствами, а жопами, да и то не всегда. 18-й. А теперь я убил его, разметал его прогнившие мозги по паркету зала 12-ти, я не жалею. Там ничего не осталось от того Кина, кусок грязи и только. Я не жалею, я только думаю, а я? Я лучше ли? Дальше я ничего не помнил, говорил ли я или молча пил, все стерлось, единственное что помнил, внимательные глаза Найрона. О Юпитер то чего мне никогда не хватало, внимательных глаз. Кина нет, но его и не было, не было мальчишки с Кровавой Мери и Шоколадкой, всегда был расчетливый делец, знавший чего он хочет.
Найрон Кариот: Я не пил, вернее выпивал, но очень редко. И в общей попойке не участвовал, я ждал, когда эти двое накачаются и расстащу их по диванам. Их ауры, я не воспринимал закрывшись, у меня был опыт общения с пьяными, это невыносимо, волна невысказанного и наболевшего накатывает так, что больно дышать, а думать вообще невозможно, в такой ситуации мозг просто может не выдержать, а их еще и двое, причем со страшной болью и виной оба. Да и не нужно это, потому что вот она душа, при такой боли и количестве алкоголя действующего как сыворотка правды, остается только слушать и вникать. Жаждущий да услышит. Когда Юли, уронил голову и уснул, Селен обратил внимание на меня как на собеседника, но это был монолог, я не мог вставить не слова, он бы не услышал меня, но мог и замкнуться, а должен был высказаться. Я открылся, я хотел слышать и чувствовать его. Первые минут 15 я не мог дышать, и только по чуть- чуть, пропускал в легкие воздух, от дикой боли замешанной на обиде и чувства собственной вины, иногда перед глазами проскакивали красные вспышки. Если бы я только мог, забрать хоть часть этой боли, я мы наверно умер, но забрал. Сколько всего он взял на себя, сколько пережил за такой короткий срок жизни, сколько видел грязи и боли, но он по прежнему остался чистым и как не странно, именно это остановило меня тогда, внешность плейбоя, аура сексуальности и невинность души, возможно ли это сочетание. А оно было. Потому что, только чистая душа, может болеть от того, что сотворило тело и только чистая душа винит себя и считает грязной. Укол боли за обвинение мне в любви к Кину, а ведь я тоже любил мальчишку, которого не было, да и любил ли, может просто хотел недостижимого? Как выпросить прощения за то, что оставил тебя, что не увидел тогда истины, но что бы было тогда...., нет все что случилось, то случилось и я рад, что все это прошло. Как же объяснить тебе любимый, что истинная любовь не делит, а принимает все и душу, даже если пресловутая и тело, пусть даже ты его считаешь грязным. У любви нет разграничений, люблю глаза и не люблю их цвет, любить это когда ты не можешь дышать от того, что твой любимый требует отчета, что нужно тебе от него. Его монолог заканчивался бормотанием невнятным и слабым от всхлипываний и даже крика, да иногда он кричал, иногда говорил спокойно, а иногда выл как раненный зверь. Я встал и вызвал слуг, переложил Юлиуса в гостинной на диван, который был уже заправлен и предоставил право раздеть его слугам. Потом поднял Селена на руки и понес в ванную, он еще что-то говрил, но его глаза были закрыты, я чувствовал слабость во всем теле. Наполнив ванну, я с наслаждением опустил в неё Селена, поддерживая его одной рукой, что бы не соскользнул, разделся и забрался к нему, осторожно обмыл его всего, а потом, вышел и как и были нагишом, только захватил плотенца унес в спальню и положив на кровать вытер и вытерся сам лег и прижал его к себе и только тогда расслабился и почувствовал, как рыдания разрывают грудь, но я не выпустил их, а только судорожно дернулся и одна слеза упала на подушку, чуть позже я провалился в сон как в пропасть.
Селен Росава: Найрон Кариот Я проснулся обнимая обнаженного Найя, проснулся прижимаясь к нему всем телом, как бы ища защиты. Най, любовь моя. Со стоном я обвил его еще крепче. Застонал я от того, что едва шевельнувшись, кажется разбудил в своей голове дикое стадо монгрелов. Которые вопили, топали, и стучали кулаками по ушам изнутри. Со стоном я откинулся на спину, выпуская из объятий Найя. Веки закрылись сами, и открыть их казалось теперь немылимо трудно. Во рту, у меня создалось такое впечатление, что оразовался филиал амойской пустыни, разогретой солнцем. Страшно хотелось пить, но язык не шевелился даже попросить об этом. Состояние похмелья было мне знакомым ощущением, это не было первым опытом, и сейчас я лежал стараясь не шевелиться, в ожидании пока монгрелы в голове успокоятся и сядут перекурить. Тогда можно шепотом попросить таблетки и кислый раствор саулина, а через пол часа, стать почти блонди.
Найрон Кариот: Селен Росава Меня разбудил Селен -Доброе утро, любимый,- мягко сказал я, поцеловав Селена, в висок. Он, дернулся и тут же застонал. Не может быть, я расплылся в улыбке, Селен болел с похмелья, хорошо, что у него закрыты глаза, он бы наверно обиделся, я попробовал прошупать его ауру и не смог, тааак перенапряг, так тоже бывало, придеться пока верить на слово всем. Я усмехнулся, слабость во всем теле, напоминала, о вчерашнем желании забрать боль и она отражалась во всем теле. Я встал и накинул халат, позвал по кому Каори и попросил захватить, что нибудь от похмелья и приготовить все для завтрака, пошел в душ, но остановился и еще раз гляул на лжащего неподвижно Селена, помогла ли ему вчерашняя ночь и поможет ли она мне.
Селен Росава: Найрон Кариот Каори принес таблетки и раствор. Слава Юпитер! Минут через пятнадцать, я понял что способен поднять голову и она не оторвется и не шмякнется гремя монгрелами в ней, обратно на подушку. Я встал, и еще передвигаясь вполне осторожно, направился в душ. -Доброе утро Най, к тебе можно? Я спрашивал, но уже вставал рядом под упругие струи воды. -О!! Божественно!!!!!! Я повернулся к Найрону, посмотрел в его глаза. -Я люблю тебя Най. Скажи что любишь.
Найрон Кариот: Селен Росава Мой хороший, да меня не надо просить, я сам рад признаваться, что влюблен, бесповоротно и навсегда - Что, любимый?- обвивая его руками и наклоняя голову для поцелуя, я сделал вид, что не понял, что он спросил. Я коснулся губ, Селена, чуть-чуть, и провел по полураскрывшимся гобам кончиком языка.
Селен Росава: Найрон Кариот -Ммммммммммм, Скажи что любишь! Я повторил с требовательностью капризного ребенка, обнимая и отвечая на поцелуй. Руки уже блуждали по мускулистому телу, лаская грудь, бедра, крепкие, упругие ягодицы. -Мммммммммммм хочу тебя.
Найрон Кариот: Селен Росава Ммм, мне нравились его ласки, легкая дрожь пробегала по телу, только там внизу тугой комок внутри и ничего с наружи, не важно все будет, он обещал и я ему верил. - Люблю,- прошептал я в губы,- хочешь, возьми. У меня кружилась голова и ослабли колени, он хотел меня, без условностей просто хотел
Селен Росава: Найрон Кариот Я улыбнулся, прикрыл глаза покрывая поцелуями плечи, чуть ниже, обхватывая губами затвердевший сосок. -Не здесь, пойдем в спальню любовь моя. Как мы очутились на роскошном ложе, вряд ли мы помнили оба. Я перехватил инициативу у Найя, заласкивая его тело и руками и губами. Я хотел его безумно. Лаская упругие ягодицы, я раздвигал их касаясь нежной дырочки ануса. Немного смазки и пальцы проникшие внутрь, были более чем нежны. Я растягивал тугое колечко аккуратнее чем в первый раз, что бы не было даже ни микрона боли или дискомфорта. Я слишком любил, что бы причинять сознательно боль. Слишком много нежности скопилось во мне и сейчас я изливал ее на Найя.
Найрон Кариот: Селен Росава Как же он нежен, мы на нашей...да на нашей кровати, его ласковые руки везде, его губы ставят клеймо его собственности на каждом участке тела, где они коснуться, да Селен я твой, я весь твой. Я растворялся в ласках, я горел изнутри изгибаясь под его руками и губами я стонал, и шептал любимое имя, когда Селен проник в меня нежно, ласкал меня из нутри. - Сел.....Сел....Селен... войди , возьми меня, - простонал я облизывая высохшие губы.
Селен Росава: Найрон Кариот Я склонился к пересохшим губам, обвел упрямый контур кончиком языка, выпил легкий стон. -Перевернись. Шепот как шорох. Он перевернулся на живот. Я гладил длинную спину, целуя каждый позвонок. -Подогни колени. -Пальцы опять проникли в анус. Нежно но глубоко, несколько поступательных движений, немного растягивающих, и Найрон уже сам со стоном удовольствия насаживался на ласкающие его пальцы. Я вошел в него медленно, останавливаясь, давая привыкнуть. Потом движения бедер стали ритмичными. Темп нарастал. Я входил в него полностью, почти вскрикивая от наслаждения, когда погружался в неимоверную тесноту его тела. Руки удерживали его бедра. Я брал Найя, склонившись чуть вперед, и мои волосы скользили по его спине шелковой лаской.
полная версия страницы